– Я не буду прятать кого-то в душе, Натаниэль, – сказала я ему вслед, усаживаясь на край стола и бросая мобильный телефон на его поверхность. Джереми мог подождать. У меня не было ответов, которые он хотел получить. Пока нет, а может, и никогда не будет.
– Очень смешно, – отозвался Нейт из спальни.
Мои мышцы напряглись, готовые к битве с этой версией Нейта, которой не должно быть здесь, но какая-то часть моей души успокоилась только потому, что этот засранец находился в той же комнате.
– Просто убеждаюсь, что за твоими шторами не прячутся убийцы... – он вернулся в комнату уверенной походкой, подошел к окну, бросил взгляд на то, что видел во дворе внизу, и повернулся ко мне лицом.
– Моя начальница – совсем другое дело, но ее не будет до следующей недели, а о ее предстоящем визите все равно ничего не известно.
– Да, – сказал он, его лицо было бесстрастным, когда он смотрел на меня с другого конца комнаты, – это так. Какого черта ты здесь делаешь, Иззи?
Иззи.
Теперь меня так мало кто называл. С того момента, как я вошла в кабинет сенатора Лорен, я стала Исой, просто и ясно.
– Я могу спросить тебя о том же, – ответила я, скрещивая руки на груди. По моим щекам разлилось тепло, когда я почувствовала, как толстовка «Georgetown» обтянула мои руки. Я была одета для сна, босиком в пижамных штанах, а не для того, чтобы противостоять Нейту.
Нейту.
Спустя три года все произошло именно так? Не потому, что он вернулся или извинился за то, что исчез с лица земли, а потому, что мы снова оказались магнитами, с которыми судьба не перестает играть?
Это был полный бред.
– Кстати, отличный наушник, – продолжила я. – По крайней мере, кто-то здесь знает, как с тобой связаться, – я боролась с узлом в горле. Слишком много эмоций боролись за первенство, каждая подавляла другую, пока обида не взяла верх, сделав мои слова резкими и едкими.
– Я говорю серьезно.
– Я тоже.
Его челюсть сжалась один раз. Дважды.
– Скажи это. Что бы ты ни сдерживала весь вечер, просто скажи это, – он сложил руки на груди, повторяя мою позу, но у него это получалось гораздо лучше. Он был похож на мрачного наемника, хотя я знала, что, если он работает в нашей службе безопасности, значит, он все еще на службе у правительства.
– Ты бросил меня... – слова вырвались наружу.
Он изогнул бровь.
– Действительно. Я бросил тебя? Ты так это помнишь? Искажение фактов. Похоже, теперь ты действительно политик, как и хотел папа.
– Ты пропал! – я вскочила со стола, пылая гневом многолетней давности. – Ни одного письма! Ни одного электронного письма! Твои социальные сети? Удалены. Твой телефон? Отключен! – моя ярость пронесла меня через всю комнату, пока я не оказалась рядом с ним босиком, глядя в лицо, которое преследовало мои сны и несколько кошмаров. – Ты исчез! – годы неизвестности, размышлений о том, в безопасности он или ранен, или еще что похуже, прозвучали в каждом слове. – Ты хоть представляешь, как упорно я тебя искала? Я поехала в Перу, как мы и планировали. И на Борнео тоже. К следующему году я поняла, что к чему.
В его чертах мелькнуло что-то похожее на сожаление, но через мгновение оно исчезло.
– Это ни к чему не приведет, – он отступил в сторону и направился к входной двери. – Ты даже не закрыла эту чертову штуку... – он задвинул засов и повернулся, прислонившись спиной к двери. – Ты должна быть в каком-то шикарном офисе юридической фирмы в Нью- Йорке, так что я спрошу еще раз. Что ты здесь делаешь?
– Делаю что-то новое. Кажется, кто-то предлагал именно это, – я прошла по мягкому ковру на кухню и достала две бутылки воды. – Хочешь? – даже когда я была в ярости, первым инстинктом было желание позаботиться о нем. Боже, я была жалкой.
– Конечно. Спасибо, – ответил он, его голос смягчился. – А это... – он жестом указал на номер, – не то, что я имел в виду, когда делал это предложение... – он поймал бутылку, которую я бросила в его сторону. – Но это определенно то, что имели в виду твои родители, не так ли?
Я пожала плечами и открыла воду.
– Это то место, куда я приземлилась, – я сделала глоток, надеясь, что это поможет сдвинуть камень в моем горле. – На что ты больше злишься, Нейт? То, что я не там, где ты меня бросил? Или то, что я встретила ту версию тебя, которую ты никогда не хотел, чтобы я видела?
– Тебе небезопасно находиться здесь... – он перекатывал бутылку между ладонями, явно игнорируя вопрос. – Страна чертовски нестабильна.
Я покачала головой.
– Но именно поэтому ты здесь, верно? Чтобы обезопасить людей вроде меня? Это то, чем ты занимаешься сейчас? Где ты был последние три года?
У него свело челюсти.
– Я не могу сказать, где я был последние три года. Правила игры не изменились, просто стали более жесткими... – он открыл бутылку и выпил половину.
Столько лет, а он все еще не мог открыться. Видимо, его мир не так уж сильно изменился, а вот мой – да.
– Ладно, если ты не хочешь объяснять, что произошло в Нью-Йорке, и я не собираюсь следовать твоему предложению и уезжать, тогда почему ты находишься в моей комнате?
– Меня здесь быть не должно.
– Да что ты. Я очень сомневаюсь, что охранник Холта находится в его номере и пьет из его мини-бара.
– Я не об этом, – уголки рта Нейта приподнялись, но это была не совсем улыбка, так что, по крайней мере, мне не пришлось иметь дело с его ямочкой.
Ничто так не снижает уровень IQ, как вид этой ямочки.
– Пожалуйста, перестань говорить на армейском языке, – мой взгляд слегка сузился.
– Предполагаю, что ты все еще военный?
Нам сказали, что охранять нас будут спецназовцы, но на левой стороне его груди была черно-белая именная лента с надписью «Грин», а не «Фелан». Неважно, под каким именем он был, он все равно выглядел чертовски хорошо. Кто-то не прогуливал спортзал.
Хватит.
Что такого было в том, чтобы оказаться в одной комнате с Натаниэлем Феланом, что заставило меня вернуться в восемнадцатилетний возраст?
– Да, я все еще в армии. Только в том подразделении, о котором никто не говорит, – медленно ответил он, приподняв брови. – А что касается моего телефона, электронной почты, социальных сетей... все это было уничтожено.
– Тогда ладно... – крошечное зернышко чего-то похожего на надежду зародилось в моем желудке от этой маленькой, но открыто предложенной правды. – Вот почему ты больше не... существуешь.
Дни и месяцы после его исчезновения были безумными, но часть меня всегда знала, почему он исчез с лица земли. Это всегда было его мечтой. Сделать его несуществующим стало моей.
Он кивнул.
– А Грин? – я указала на его бейджик с именем. – Это твой позывной или что-то в этом роде?
– Нет. Это... – он указал на бейджик, – для вас, ребята, а не для нас. Так вы должны называть меня – если я останусь. Я же сказал, что меня здесь быть не должно, – он посмотрел в сторону окна, а потом обратно, как будто встреча с моими глазами была чем-то... болезненным.
– Где ты должен быть?
Был ли кто-то в его жизни сейчас? Кто-то, кто имел право знать, добрался ли он до дома? Его кто-то ждет? Тошнотворный приступ ревности пронзил меня до глубины души, разорвав желудок.
– В отпуске на Мальдивах... – ему хватило приличия выглядеть немного виноватым.
Я моргнула.
– Ты собирался на Мальдивы? – возмущение раскалило мою кровь. – Забавно, но я думала, что это было запланировано на октябрь.
Неужели наш договор для него абсолютно ничего не значил? Конечно, нет. Он открыто демонстрировал мне это на протяжении последних трех лет.
– Да, – он вздрогнул. – Но сержант Браун чем-то заболел, и я его подменил.
– Дай угадаю. Сержант Браун – это тоже не настоящее имя?