Единственная женщина, которую я когда-либо любил, была здесь, в проклятой зоне военных действий, и на ней было кольцо другого мужчины. Она собиралась стать чужой женой. Я даже не знал этого ублюдка, а уже ненавидел его, я уже знал, что он недостаточно хорош для нее. Не то чтобы я был достаточно хорош. Это всегда было проблемой, между нами.
Она повернулась ко мне, ее улыбка померкла, а губы опустились. Ее пальцы дрожали, когда она сдвигала солнцезащитные очки на макушку, открывая взгляду широко раскрытые карие глаза, которые выглядели такими же ошеломленными, как и у меня.
Вокруг моей груди сжались тиски.
В моем периферийном зрении Уэбб двигался вдоль линии, представляя политиков их охранникам, и приближался к нам, как ядерный обратный отсчет, пока мы смотрели друг на друга. Нас разделяла дюжина футов, а может, и меньше, и это расстояние было одновременно и слишком далеким, и слишком близким.
Она шагнула вперед и вздрогнула, а затем стиснула волосы в кулак, когда порыв ветра разнес песок и грязь по всем поверхностям, включая белую блузку, которую она подвернула на предплечьях. Что, черт возьми, она здесь делала? Ей здесь не место. Ей место в уютном угловом офисе, где ничто не может ее коснуться... особенно я.
– Мисс Астор, познакомьтесь... – начал Уэбб.
– Натаниэль Фелан, – закончила она, сканируя мое лицо так, словно могла никогда больше его не увидеть, словно она составляла каталог всех изменений, всех шрамов, которые я приобрел за последние три года.
– Иззи, – только и смог вымолвить я, когда этот камень в миллиард карат на ее руке сверкнул в мою сторону, словно предупреждающий маячок. Кому, черт возьми, она сказала «да»?
– Вы двое знакомы? – брови Уэбба поднялись, и он посмотрел между нами.
– Да, – сказал я.
– Больше нет, – одновременно ответила она.
Черт.
– Ладно? – Уэбб снова перевел взгляд, отмечая неловкий момент. – Это будет проблемой?
Да.
Огромной проблемой. Миллион невысказанных слов пронеслись в воздухе, между нами, такие же густые и неумолимые, как песок на летной полосе.
– Послушай, я могу перевести... – начал Уэбб.
– Нет, – огрызнулся я.
Не было ни малейшего шанса, что я стану рисковать ее безопасностью и отдам кому-то другому. Она застряла со мной, нравится ей это или нет.
Уэбб моргнул – единственный признак удивления, который он когда-либо подавал, и взглянул на Иззи.
– Мисс Астор?
– Все будет хорошо. Пожалуйста, не беспокойтесь, – ответила она с легкой, полированной, фальшивой улыбкой, от которой у меня по позвоночнику побежали мурашки.
– Хорошо, – медленно сказал Уэбб, затем повернулся ко мне и пожелал удачи, прежде чем идти дальше.
Мы с Иззи смотрели друг на друга, и все эмоции, которые я пытался похоронить в течение последних трех лет, вырывались на поверхность, раздирая так и не зажившие шрамы. Я так и думал, что мы снова встретимся вот так. У нас всегда была привычка сталкиваться в самое неподходящее время и в самых неудобных местах. И в этот раз было очень кстати, что это было поле битвы.
– Я думал, ты в Нью-Йорке, – наконец смог сказать я, и мой голос прозвучал так, словно его десятки раз скребли по мостовой. – Там, где никто не пытается тебя взорвать.
– Да? – она изогнула бровь и подтянула сползающий рюкзак к плечу. – Забавно, потому что я думала, что ты мертв. Похоже, мы оба ошибались.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ИЗЗИ
Сент-Луис
Ноябрь 2011 г.
– Пятнадцать А. Пятнадцать А, – пробормотала я, изучая номера мест, пробираясь по переполненному проходу самолета, и моя сумка с вещами выскальзывала из моих затекших рук при каждом шаге. Найдя свой ряд, я вздохнула с облегчением, что верхний отсек все еще пуст, а затем выругалась, когда поняла, что место А – это место у окна.
Мой желудок скрутило в узел. Неужели я действительно забронировала себе место у окна? Где я смогу увидеть каждую потенциальную катастрофу, которая может произойти на нашем пути?
Постойте. На месте у окна уже сидел парень, опустив голову, на его кепке виднелась только эмблема «Saint Louis Blues». Может, я неправильно прочитала билет?
Я добралась до своего ряда, стала на цыпочки и подняла свою ручную кладь так высоко, как только могла вытянуть руки, целясь на верхнюю полку. Она соприкоснулась с краем, но у меня была единственная возможность засунуть ее до конца – это забраться на сиденье... или вырасти еще на шесть дюймов.
Мои руки соскользнули, и ярко-фиолетовая сумка полетела мне на лицо. Прежде чем я успела вздохнуть, массивная рука поймала мой непокорный багаж, остановив его в нескольких дюймах от моего носа.
Черт возьми.
– Это было близко, – заметил глубокий голос из-под моей сумки. – Может быть, я помогу тебе с этим?
– Да, пожалуйста, – ответила я, пытаясь справиться со своим багажом.
Сначала я увидела кепку «Blues», парень каким-то образом умудрился извернуться, подняться на ноги, шагнуть в проход и одним плавным движением удержать мою сумку.
Впечатляет.
– Вот так, – он с легкостью задвинул ручную кладь в верхний отсек.
– Спасибо. Я была уверена, что это займет у меня секунду, – я улыбнулась, слегка повернув голову, чтобы посмотреть на него снизу вверх.
Ух. Он был... горячим. Как будто он был горячим, как пожарная тревога. Тонкий слой темной щетины покрывал квадратную линию челюсти. Даже порез и фиолетовый синяк, рассекающий правую половину нижней губы, не отвлекали от его лица, потому что его глаза... вау. Просто... вау. Эти кристально чистые детские голубые глаза украли все слова из моей головы.
И теперь я смотрела на него, и это был не милый, кокетливый взгляд, который Серена бросала, бесстыдно выпрашивая номер и неизбежно получая его. Нет, это был неловкий взгляд с открытым ртом, который я никак не могла остановить.
Закрой рот.
Нет, я все еще пялюсь. Пялюсь. Пялюсь.
– Я тоже, – сказал он, слегка приподняв уголок рта.
Я моргнула. Я тоже, что?
– Прости?
Его брови сошлись в замешательстве.
– Я тоже, – повторил он. – Я думал, эта штука размажет тебе по лицо.
– Точно.
Я заправила волосы за уши, и только потом вспомнила, что убрала их в пучок, а значит, заправлять было нечего, что только продолжило мою неловкую полосу. Потрясающе. И теперь мое лицо пылало, а это означало, что я, скорее всего, покраснела на десять оттенков.
Он опустился на свое место, и я поняла, что наш обмен мнениями заблокировал посадку остальных пассажиров.
– Извините, – пробормотала я следующему пассажиру и нырнула в пятнадцать Б. – Забавно, но я могу поклясться, что в моем билете указано, что я сижу возле окна.
Я подняла ремень сумочки над головой, затем расстегнула куртку и как можно меньше извивалась, чтобы выбраться из нее. В таком темпе я могла бы ударить голубоглазого локтем и выставила бы себя еще большей идиоткой.
– О черт... – его голова повернулась к моей, и он вздрогнул.
– Я поменялся местом с женщиной из семь А, чтобы она могла сидеть рядом со своим ребенком. Держу пари, я случайно занял твое.
Он потянулся за армейским зеленым рюкзаком под сиденьем перед собой, его плечи были так широки, что задевали мое левое колено, когда он наклонялся вперед.
– Давай поменяемся.
– Нет! – вскрикнула я.
Он замолчал, затем медленно повернул голову и посмотрел на меня.
– Нет?
– Я имею в виду, я ненавижу место у окна. Вообще-то я очень боюсь летать, так что так будет лучше, проклятье, – пробормотала я. – Если только ты не хочешь место у прохода?
Я затаила дыхание, надеясь, что он не захочет.
Он сел обратно и покачал головой.
– Нет, мне и здесь хорошо. Боишься летать, да? – в его тоне не было насмешки.
– Да.
Облегчение опустило мои плечи, и я сложила куртку, а затем засунула ее вместе с сумочкой под сиденье впереди себя.
– Почему? – спросил он. – Если ты не возражаешь, я спрошу?