– Вы могли бы обработать дело в течение двадцати четырех часов, если бы у вас было письмо? – спросил я, сложив руки на груди.
– Простите, вы хотите сказать, что сможете получить письмо за двадцать четыре часа, – в его голосе прозвучал сарказм. – Потому что в данный момент мы немного перегружены, и у меня нет времени держать папку на задворках, ожидая, когда письмо появится по волшебству.
– Я могу доставить его вам в течение... – я сверился с часами и произвел расчет разницы во времени. – Два часа. Вы можете перевести дело в статус собеседования или нет?
– Если оно будет? – если бы закатывание глаз было словесным, это было бы одно из них. – Я сделаю пометку в файле, что вы отправите его. В каком подразделении, вы сказали, служите?
– Тридцать третья группа материально-технического обеспечения из Брэгга.
У Иззи открылся рот.
– Логистика, да? – через динамик донесся звук набора текста.
– Да, вы нас знаете. Мы всегда те, кто доводит дело до конца.
– Точно. И от кого я могу ожидать это письмо?
– От того, кто гораздо выше вас по должности, – ответил я. – У тебя есть его электронная почта? – спросил я Иззи.
Она кивнула.
– Хорошо, тогда мы закончили, – я нажал кнопку и завершил разговор.
– Что ты собираешься делать? – спросила Иззи, когда я закрыл папку Бареха и взял ее.
– Я собираюсь решить единственную проблему, которую могу решить, – я отнес папку к двери и открыл ее, обнаружив, что Грэм, Паркер и Элстон уже ждут. – Передай это Апексу, – сказал я Элстону, назвав позывной Уэбба, когда вручал рыжему папку, – и скажи ему, что нам нужно, чтобы он разбудил генерала для получения рекомендательного письма.
– Сделаю, – он взял папку и исчез в коридоре.
– Сержант Блэк, – я посмотрел на нашего медика. – Мне нужен статус каждого контрольно-пропускного пункта между этим местом и Мазари-Шариф, и какие из них пропустят американского фотожурналиста, не требуя... убеждения.
– Понял, – он кивнул и пошел в том же направлении, что и Элстон.
– Сержант Грей, найдите кого-нибудь, кто сможет передать в руки Серены Астор надежный мобильный телефон, – попытаться стоило.
– Понял, – он пошел в противоположную сторону, оставив коридор пустым, несмотря на царящий хаос.
У меня по рукам побежали мурашки, когда я зашел в комнату Иззи и закрыл дверь.
– Что случилось? – спросила Иззи, разглаживая линии своей блузки в обтяжку. Блузка была изумрудно-зеленого цвета и подчеркивала глубину ее глаз, но я оставил это наблюдение при себе.
– За эти пять минут? – мы были на девятом дне. Мы официально сравнялись по количеству дней, проведенных вместе. – Ничего.
– И это тебя тревожит, – она прошла босиком на кухню и достала из холодильника две бутылки воды, а затем бросила одну мне. Я поймал ее. Должен признать, мне даже нравилось, что она всегда думала обо мне, даже когда злилась на меня. – Я могу это сказать, потому что у тебя такой напряженный взгляд, – она показала на место между своих бровей.
– Это твой признак.
– У меня нет никаких признаков. Из меня его выбили много лет назад, – я открутил крышку и отпил, чтобы не смотреть на ее шею. Что такого было в ее шее, что заставило меня почти обезуметь?
– Хм... – она поставила бутылку на стойку. – Что ж, думаю, я знаю тебя лучше, чем они. Так что не так? Ну, знаешь, кроме очевидного.
– Ты имеешь в виду тот факт, что ты, похоже, выбрала Кабул местом своего проживания во время военного свержения правительства? – я поставил свою бутылку и прошел в центр номера, чтобы не наделать глупостей, например, не поднять ее на стойку и не целовать до тех пор, пока она не вспомнит, что когда-то любила меня.
– Да. А в остальном... – она откинулась на спинку дивана.
– У меня такое чувство... – я пожал плечами.
– О, мы перешли к обсуждению чувств? Посмотри, как мы повзрослели... – ухмылка дрогнула на ее губах.
Это замечание, хотя и явно дразнящее, задело нервы.
– Насколько я помню, именно я был полностью открыт в своих чувствах, когда мы встречались в последний раз.
– И, насколько я помню, именно ты попросил меня не обращать внимания на нашу историю, чтобы мы оба могли выполнить свою работу здесь... – она вытянула ноги и скрестила лодыжки.
– Да, но с каждым часом это становится все труднее, – признал я, отказываясь смотреть на то, как брюки обтягивают ее бедра и ляжки. – У нас затишье перед бурей, – сказал я ей, пересекая комнату, чтобы посмотреть через окна на двор внизу. Теперь в нем не было ничего мирного или живописного. Он был превращен в загон, еще один зал ожидания с извилистой очередью отчаявшихся людей. Я повернулся к ней лицом, готовясь к предстоящей схватке.
– Это место вот-вот взорвется, Из. Ты не можешь остаться.
– Я не вижу, чтобы ты уезжал, – небрежно сказала она через плечо.
– Мы не одно и то же.
– Я прекрасно понимаю, – она отвернулась.
– Сенатор разрешила тебе остаться, пока мы можем обеспечить твою безопасность, – я подвинулся, оказавшись в поле ее зрения. Ее взгляд заставил меня пожалеть, что я не надел кевлар. – Из, мы уже почти достигли предела. Я видел карты. К завтрашнему дню Кабул станет единственным пунктом выезда из этой страны.
Она сделала дрожащий вдох и расправила плечи.
– Тогда хорошо, что мы уже здесь, не так ли? Я не уеду без сестры.
Моя челюсть сжалась.
– Я делаю все возможное, чтобы вытащить Серену, но мой приказ адресован тебе. И когда придет время, я посажу твою задницу в самолет независимо от того, скажешь ты мне, что готова уехать, или нет.
– Что ты собираешься делать, Нейт? – она встала, сложив руки. – Перекинешь меня через плечо и понесешь?
Я двинулся вперед, отвоевывая у нее пространство, пока мы не встали нос к носу, и она была вынуждена отступить назад, чтобы продолжать смотреть на меня.
– Если придется, то да. Ты даже не представляешь, на что я пойду, чтобы обеспечить твою безопасность.
– Потому что я – твое задание, – это было обвинение.
– Потому что это все, что я делал с тех пор, как встретил тебя, Изабо, – мои руки сжались от желания прикоснуться к ней, притянуть ее к себе и умолять уйти.
– Она – все, что у меня есть, Нейт, – она держала себя в руках, когда воздух между нами заряжался, как и всегда. – Я трофей для моих родителей, память для тебя, и... – она потерла пустой палец на левой руке. – Серена – единственная в этом мире, кто был рядом со мной без всяких условий, она единственная не бросила меня, и будь я проклята, если оставлю ее умирать. Если я уйду, здесь не останется никого, кому она была бы дорога. Мы оба знаем, что с ней случится.
– Ты бы предпочла умереть вместе с ней? Потому что это вполне реальная возможность. Ей предстоит пройти более четырехсот миль враждебной территории, и это если она согласится уйти. Все имеющиеся у нас воздушные ресурсы задействованы. Я не могу просто позвонить в «Убер» и послать за ней, и мы не можем ждать. Ты не можешь ждать.
Ее нижняя губа задрожала, и я пробормотал проклятие.
– Я заслужила день, – наконец сказала она.
– День? – повторил я.
– За все те годы, что я провела в ожидании тебя, самое меньшее, что ты можешь мне дать, –это чертов день, чтобы посмотреть, уедет она или нет. Двадцать четыре часа.
Я выпрямился и отступил на шаг, словно она дала мне пощечину.
– Мне очень жаль, – ее глаза расширились, и она прикрыла рот рукой. – Нейт, прости меня. Это было неправильно.
– И если ее не будет здесь через двадцать четыре часа, ты согласишься перестать быть занозой в заднице и бороться со мной по поводу отъезда?
– Твоя команда тоже уедет? – в ее глазах появилось умоляющее выражение, настолько знакомое, что я почувствовал дежавю.
– Ты же знаешь, я не могу.
И вот оно. Выражение, которое я всегда видел на ее лице. Разочарование и страдание.
– Ты останешься, пока это место будет разрушаться.
– Осторожно, Из. Ты так говоришь, будто тебе не все равно, что со мной случится... – я оставил, между нами, немного пространства.