«Классический номенклатурщик», – машинально определил я. Но, как вскоре выяснилось, ошибся. И то была одна из редких разновидностей ошибок – тех, что во благо.
Мужчина окинул меня быстрым, внимательным взглядом и немного разочарованно констатировал:
– В который раз святая Кэри, спеша ко мне, ошиблась дверью… Я так понимаю, вы мой сосед сверху?
– Он самый.
– Что ж, шанс улетучился, но повод остался. Давайте знакомиться. Михаил Васильевич. Пенсионер.
– Владимир Николаевич. Служащий.
– Воевали?
– Разумеется.
– Значит – споемся. Да не маячьте вы у трапа! Располагайтесь, обживайтесь. До восьми склянок еще плыть и плыть.[3]
– Благодарю. А можно нескромный вопрос?
– Да хоть два.
– Кто такая эта Кэри? С которой вы снова разминулись?
– Существует предание, что к некоторым морякам однажды ночью является святая Кэри и крепко целует их во сне. «Поцелованный святой Кэри» – так на британском флоте именуют счастливчиков.
Теперь мне все стало понятно. И разочарование, и шампанское с «Алёнкой».
– Рассчитывали на попутчицу, а я спутал вам все карты?
– Ваша прозорливость делает вам честь. Ну да нет худа без добра. Теперь можно расслабиться и рассупониваться. Владимир Николаевич, вы не будете шокированы, если я переоденусь при вас?
– Да ради бога.
Михаил Васильевич потянулся за портфелем, и через пару минут полный парад сменился тренировочными штанами с оттянутыми коленками, тельняшкой и шлепанцами на босу ногу, преобразив моего попутчика совершенно.
– Ф-фу! Совсем другое дело. Без морского узла на шее.
– Я тоже галстуки терпеть не могу. Да и правильно завязывать толком так и не научился.
– Для этих целей существуют жены или любовницы.
– Как-то, знаете ли, не обзавелся. Ни тем, ни другим.
– Ха! Если по первому пункту еще допускаю, то по второму… Я вас умоляю! С вашим-то мужественным бронзовым профилем и благородно посеребренными висками? Опять же костюмчик. Чехословакия?
– Франция.
– Ого! Как это вас занесло к лягушатникам?
– Служебная командировка.
– Однако! И по какому ведомству нынче такие командировочки отваливают?
– По ведомству МИДа.
– Стоите на страже внешнеполитических интересов СССР?
– Стою. Только, скорее, внешнеэкономических.
В данном случае я работал одну из своих официальных легенд. Ибо мидовские корочки работника отдела экономического сотрудничества с западноевропейскими странами, причем вполне легальные, у меня также имелись.
Михаил Васильевич лукаво, киношно-ленински прищурился и невинно уточнил:
– Чуть менее престижно, зато чуть более выгодно?
Нет, решительно попутчик нравился мне все больше и больше.
Однако же требовалось достойно парировать:
– Насколько я успел заметить, ваша тройка тоже не производства фабрики имени Володарского?
– Угадали. Индпошив. Ленинградский мастер-надомник Клейман. Я, в принципе, мог бы шепнуть адресочек и заветный пароль. Но вам, с вашими внешнеэкономическими возможностями, думаю, без надобности. Кстати, Владимир Николаевич… Wie stehen Sie dazu, zu trinken? Ich hoffe, dass Sie es nicht schaffen, einen asketischen lebensstil nüchtern sind? [4]
А вот сейчас – удивил так удивил! Фраза была произнесена мало того что на безупречном немецком, так еще и с оттенками баварского диалекта. Одной из вокальных особенностей коего служит то обстоятельство, что баварцы не жалуют схожие с нашим «ё» немецкие звуки «у умлаут», «и умлаут». Как они сами самодовольно заявляют: «Мы вытягиваем губки трубочкой лишь для поцелуев».
– Sehr gern. Ich bereue, gesündigt.[5]
Михаил Васильевич удовлетворенно крякнул. А у меня возникло странное ощущение, что этот рядящийся под моремана-балагура в отставке пенсионер, с его невинными вопросиками и шуточками, не так прост, каким хочет казаться. Мелькнула даже шальная мысль: не подсадная ли утка – этот мой случайный попутчик?
Впрочем, это предположение я тут же отмел. Все-таки я, худо-бедно, но профессионал. И пытаться прокачивать меня столь неоригинальным способом, мягко говоря, неумно.
– Вот и зер гут. Как говорится, плохо пить, зная, что язва у тебя в пищеводе. Но еще хуже, если знаешь, что она ждет твоего возвращения дома. – Михаил Васильевич азартно потер мозолистые, вполне себе моряцкие ладони. – Только эту шипучку мы с вами, Владимир Николаевич, употреблять не станем. По счастью, в моем арсенале имеется более достойный двух благородных мужей напиток.
3
На протяжении многих десятилетий «Красная стрела» традиционно прибывает в столицы в 7:55. А в 8:00 на надводных российских кораблях 1-го и 2-го ранга отбивают восемь склянок (четыре сдвоенных удара в корабельный колокол).
4
Как вы относитесь к тому, чтобы пропустить по стаканчику? Надеюсь, вы не ведете аскетический трезвый образ жизни? (