Очерченные перспективы угадывались еще ужаснее той засаленной ломовой лошади, которой я видела себя через десять лет брака с ним: готовка — ребенка в сад — работа — ребенка из сада — в магазин — готовка — спать и супружеский долг раз в месяц. А теперь выясняется, что я буду сбрасывать свои волосы ему из башни, когда он захочет подняться ко мне. А остальным ни в коем случае нельзя будет видеть ручную зверушку Тайку. И это не хохма с Марком, это моя вероятная реальность. Бррр, даже озноб по коже прошел.
Что-то грядет и это что-то меня очень сильно пугает. Еще раз успокоив себя тем, что у меня пока всё идет по плану и ничего еще не случилось, кроме раздувшегося в миг эго Ильи, снова сажусь за учебу в надежде переключиться и немного успокоиться.
Глава 13.1
Отрываюсь от ноутбука, когда время перевалило за одиннадцать и понимаю, что если не лягу спать сейчас, то утром точно не смогу проснуться. Выставляю на телефоне будильник, когда всплывает сообщение от Марка, сопровождаемое моим нездоровым волнением. Это, в конце концов, просто сообщение!
«Хочу снова слушать твой голос и целовать твои губы. Вспоминаю вкус.»
Желание. Вот моя единственная эмоция сейчас. Оно рождается внизу живота и встречается с теплом в солнечном сплетении, будоража мою кровь.
«Не хочу, чтобы ты забывал его. Хочу напомнить» - Я несколько раз стираю второе предложение, кажущееся мне слишком откровенным. Я никогда такого не писала, никогда так не общалась, с ним я чувствую себя другой. Мне не нужно сдерживаться и судя по ответу, ему это нравится.
«Скажи мне это в глаза, и я помечу каждый участок твоей кожи и снова присвою тебя себе.»
Дышу ли я? Конечно, нет. Я воображаю. Потому что хочу этого каждой клеточкой своего тела. Хочу снова принадлежать ему. Не отвечаю, видимо, довольно долго, потому что приходит новое сообщение, и я вспыхиваю до кончиков ушей.
«А теперь ложись спать, Вишня. И не смей распускать пальчики. Только я могу прикасаться к тебе.»
Университет встречает меня шумным холлом, смеющимися студентами и строгими взглядами преподавателей. Нахожу свою аудиторию, около которой уже собрались студенты.
— А это ты наша новенькая? — спрашивает русоволосая красавица, словно со страниц сказки сошедшая.
— Эм, да, — теряюсь, — меня зовут Таисия, — протягиваю руку для знакомства.
Немного волнительно, примут ли меня здесь. Всё-таки новый человек, а все уже раззнакомились и по компаниям, наверняка, разбились. В прошлом университете я так ни с кем и не сдружилась.
— А я Арина! Рада познакомиться с тобой! — говорит с широкой радушной улыбкой и легко пожимает мою руку.
— Я тоже, — киваю и это чистая правда.
Я рада находиться в Арининой компании, её приветливость очень располагает. Расслабляюсь, волнение отходит на задний план, и я с удовольствием включаюсь в беседу.
— Катя, наша староста всегда приходит впритык, а ключи отдают только ей и преподавателю. Так что тусуемся в коридоре, — пожимает плечами. — Мы пробовали бурчать, конечно, но она сразу сказала: либо так, либо берите все обязанности на себя. Желанием выполнять столько работы за просто так никто не горит. Сама понимаешь: третий курс, добрая часть студентов уже совмещают учёбу с работой, а кто-то вообще через раз появляется, вот все и замолчали быстренько. И правильно, потому что Катюша всё нормально делает. Знает, к какому преподу когда подойти можно, а кого лучше десятой дорогой обойти и сдать экзамен зав. кафедры, — Аринка болтает без умолку, а я только и могу, что кивать. Меня её болтливость не раздражает. Отвлекает, наоборот, а то бы сейчас стояла и мечтала вернуться в места, где всё было идеально.
«Здравствуй, Вишенка. Как насчет ресторана сегодня вечером?» — читаю на вспыхнувшем экране смартфона и чувствую, что краснею. Не от текста, а от своих мыслей.
Он меня в ресторан приглашает, а я тут думаю, как бы его в постель к себе засунуть. Чёрт, и это правильная девочка-отличница! Что бы сказал отец, услышав мои мысли? Ой, нет, вот сейчас вообще не в ту степь меня понесло. Он не узнает. Никогда. Это мой секрет. Мой и Марка. И о нем никому знать не нужно. Может, и в ресторан нам ненужно? А что, если нас увидит Илья? Он же сразу отцу доложит. И всё. Просто… всё.
— Всем привет! — пролетает фурией к двери шатенка. Перед ней, как перед старушкой Елизаветой, обожаю эту женщину, кстати, люди расступаются.
Она открывает дверь аудитории, и мы дружненько проходим внутрь.
Глава 13.2
— Я сяду рядом с тобой, ты не против? — улыбается Аринка. И как только щеки не болят.
— Да, конечно, садись. Только давай на второй ряд? Мне нужно учиться, — говорю, двигаясь по проходу.
— Да? А я слышала, что ты по большому блату, но сплетни у нас тут сплошь и рядом, так что я не особо верю. Но это хорошо, я тоже учиться хочу. В моей семье все врачи, а я химию ну не перевариваю вообще: ни в продуктах, ни предмет, — хохочет, и я подхватываю, доставая тетради и ручку. — И я вот доказываю своим родителям, что можно работать и в других сферах, а они не верят. Это и не мудрено, собственно, папа с мамой ведь даже о выборе профессии не задумывались. Даже братец мой старший Владюша, ну это он для меня Владюша, зубами скрипит, но не рычит и на том спасибо, а ты его так не называй, а то бесится безумно, — говорит так, будто её брат рядом стоит, — Он-то сейчас Владислав Григорьевич, светило стоматологии и нудных повествовательных историй, — Аринка смешно складывает руки в молитвенном жесте и наклоняет голову вниз и мы взрываемся в новом приступе смеха.
Мне тем временем удается открыть сообщение и начать набирать ответ. Но поздно. Дверь хлопает, Аринка всё ещё щебечет, а я поспешно убираю телефон, чтобы не отвлекал. Ответить хочется безумно, но оценки помогут мне оставаться рядом с ним дольше.
— Ну что студенты, отдохнули? Надеюсь, все готовы работать.
Бархат. Тот, что менялся до сладкого шепота с хрипотцой. Тот, что окутывал меня.
Не знаю, почему я так медленно начала поднимать глаза. Наверное, надеялась отсрочить неизбежное. Словно выбившийся из сил утопающий, осознавший свой конец, барахтается до конца.
Руки, дарящие ласку, закрыты до кистей пиджаком. Я помнила их. Хотела почувствовать снова. Плечи, которые я сжимала пальцами до легкой боли, потому что так он был еще ближе. Ключицы, которых не видно за белой рубашкой, но я помню их вкус, будто не тогда, а только что покусывала. Шея, в которую я утыкалась, чувствуя смущение, когда, отдышавшись, приходила в себя. Губы, что не могли найти успокоение, а потому подчинявшие меня снова и снова. Щетина на щеках, которой он царапал меня, смеясь и возбуждая.
Глаза. Он смотрит на меня, а я словно пробираюсь в их зеленую чащу и хочу кричать, но не могу вымолвить ни слова. Не получается. И не стоит. Вокруг нас столько людей, но в этом мгновении — только мы. И это время нам дано, чтобы прочувствовать друг друга. Потому что только что все и закончилось. И он не придет на встречу, которую только утром мне назначал.
Я не хочу понимать то, что так стремительно происходит. Я не готова. Как к такому вообще можно быть готовой? Марк — преподаватель? Он бы сказал мне! Сказал? Для чего? Мы обсуждали что угодно только не университет. Он же аналитик! Финансовый аналитик. Лгал? А как же друг — шеф-повар?
Не может быть... Моё личное чудо не может превратиться в шелуху!
Марк расплывается перед моими глазами, и я понимаю, что он не смотрит на меня. Он прошел к столу, говорит со студентами, улыбка кажется немного нервной, наверное, он тоже взвинчен, но я не способна анализировать сейчас.
— Извините, — шепотом или криком, на выдохе или вдохе, нервно или истерично.
Не могу контролировать себя. Не выходит загнать обратно слезы, которые упадут на побледневшие щеки от единого взмаха ресниц. Не нахожу в себе сил оставаться тут, поэтому поднимаюсь и выхожу из аудитории. Быстро ли? Сейчас меня не догнал бы ягуар. А вот боль, что расползается ядом в солнечном сплетении — стрела Робина Гуда. Самая меткая на свете стрела. Так прозаично: как один и тот же человек при разных обстоятельствах одним своим присутствием может сделать меня самой счастливой и самой несчастной?