У самого берега камни были совершенно белыми от птичьего помета, а мелкий гравий почти покрыт рыбьими костями. На пологой части острова между камнями всюду виднелись небольшие гнезда чаек, сложенные из травинок, соломинок, тонких тростинок, засушенных стеблей лука и, что более всего меня удивило, корневищ лука. Как чайки могли вырывать сидящие очень крепко в земле корневища лука?
Кое-где валялись обломки яичной скорлупы серовато-зеленого цвета с крупными черно-коричневыми пятнами. Птицы, как мне показалось, закончили гнездовые дела. Но я ошибся. Целая стайка серых птенцов-пуховичков, очевидно не без вмешательства родителей, маленькой эскадрильей отплывали от острова, сопровождаемые обеспокоенными взрослыми. И тут я неожиданно увидел одного птенца, распластавшегося среди камней. Широко раскрыв клюв, он с трудом и часто дышал. Его большие, широко открытые глаза выражали ужас и отчаяние.
Наспех сделав несколько снимков, я поспешно обошел стороной птенца, а когда обернулся, чтобы сфотографировать его еще раз в другом положении, то увидел, что его голова поникла. Птенец был мертв, и сердце его не билось. Отчего наступила гибель, осталось непонятным. Я пытался оживить птенца, поднес к воде, обрызгал ею, предполагая, что молодая чайка перегрелась на камнях, но безуспешно.
Гибель птенца испортила настроение чудесной прогулки на остров. Опасаясь за судьбу плавающих на воде пуховичков, я быстро направился к лодке. Но еще одна неожиданная встреча заставила меня задержаться. На камень присела красавица-оса — сцелифрон, черная, с ярко-желтыми ногами. Она покрутилась несколько секунд и юркнула под камень, прямо в норку, занятую пищухами. О том, что здесь находилась жилая квартира этого грызуна, свидетельствовала кучечка свежего помета, очень похожего на хорошо обкатанную дробь примерно третьего номера. Эта оса лепит из глины изящные продолговатые кубышки, прикрепляя их одна к другой. Изготовив кубышку, оса натаскивает в нее парализованных ею пауков, прикрепляя к одному из них яичко. Гнезда свои она обычно строит на скалах в тени. Иногда селится и на постройках человека.
Сцелифрон, живущий в норе пищухи, меня озадачил. Неужели эти осы здесь селятся в норках грызунов? Вероятно, между зверьками и осами установились добрососедские отношения. Но в этом следовало убедиться. С большим трудом я разобрал камни, поднял самый большой из них и (какая удача!) обнаружил сразу две интересные находки.
Первой было гнездо сцелифрона. Одна ячейка только что изготовлена и еще пуста, две другие набиты цветочными пауками. Самые первые парализованные пауки, находившиеся на дне кубышки, были молодыми. На самом нижнем пауке находилось яичко. Молодой детке вначале полагалась нежная еда. Здесь же виднелись следы старого, прошлогоднего гнезда. Очевидно, осы тут селились уже не один год.
Вторая находка — под большим плоским камнем оказался склад стеблей и корней дикого лука и полыни. Под гранитной плитой было жарко и сухо — отличное место для сушки сена.
Но почему грызуны изменили своему обычаю и стали готовить запасы под каменной крышей? Уж не потому ли, чтобы уберечься от серебристых чаек? Так вот откуда корневища лука на гнездах чаек! Едва грызуны успевали их выкопать, как пернатые соседи утаскивали растения на свои гнезда. Такое оригинальное противодействие чайкам применили зверьки!
Неожиданная находка меня обрадовала. Следовало бы еще покопаться в норках пищух, но беспокоила судьба птенцов чаек. Пора спешно покидать островок.
К вечеру стих ветер. Сопровождаемый стаей чаек, прилетел орел и покормил птенцов. Из зарослей тростника, примыкавших к островку, выплыли чомги и закричали на весь залив разными страшными голосами. Непрерывно и голосисто пели скрипучие камышевки. Красная луна медленно поплыла над заливом, прочеркивая в воде огненную дорожку.
Холмы и холмы… Что-то неожиданное и странное в стороне. Придется свернуть. Несколько минут езды — и перед нами старинный мавзолей, круглый, суживающийся кверху, похожий на гигантскую юрту с отверстием вверху. Он сложен из плоских плит песчаника на глине. В мавзолее следы трех обвалившихся могил и та, что расположена посредине, самая большая. Рядом с мавзолеем в почве довольно глубокий провал. Неужели под сооружением находится потайной ход?
Внутри мавзолея тихо, сумрачно и… несколько гнезд ласточек. Еще каменки-плясуньи устроили свои гнезда в щелях между камнями снаружи, а в небольшом окошечке поселилась какая-то хищная птица.