А может быть, кроме этого действует дальний бессознательный расчет: если сейчас для всех достаточно пищи, то рано или поздно может наступить вновь тяжелое время голодовок. Вот поэтому часть рабочих вместо того, чтобы со всеми собирать урожай, мешает трудиться, зачинает кровавые распри, с большим трудом и опасностью ворует заготовленные запасы.
Жестокие законы управляют муравьиной жизнью!
Мы колесим по полуострову в поисках дороги, находим и теряем старые следы грузовых машин. Кто-то так же, как и мы, блуждал в поисках пути. Иногда мы удаляемся от озера, едва ползем, подпрыгивая на кустиках боялыча, иногда приближаемся к нему и, как по асфальту, мчимся по береговым рёлкам мимо белых костей сайги и архаров, черные глазницы их черепов будто молча провожают нас, наслаждающихся жизнью.
Но вот, кажется, выбрались с полуострова и сразу попали на берег большого залива, в заросли трав и кустарников.
Недалеко от нас у берега озера показался какой-то большой предмет. Он медленно приближался к нам. Что бы это могло быть такое?
— Катер! — сказал неуверенно Юра.
Но катера не плавают бесшумно.
Воздух же колебался струйками, искажал предметы, и бинокль был бесполезен. Вот стало видно, как по краям темного предмета появились две белые точки. Все ближе и ближе странный предмет. Наконец, загадка раскрывается: по самой кромке берега к нам направляются два всадника и с ними рядом две белые собаки.
Вскоре возле нашей машины спешиваются два старика — первые люди, встреченные нами за многие дни маршрута. Их скот далеко, в 100 километрах. Они приехали на несколько дней к Балхашу: ставят капканы на волков, ищут корень какого-то целебного растения. Очень рады встрече с нами. Просят воды. Запасы ее они исчерпали и теперь страдают от жажды.
Только тогда мы задумываемся над тем, что и наши запасы на исходе, а теперь, после того как залит пресной водой бурдюк охотников, у нас ее не больше чем на день. Пришел конец и запасам наших продуктов. Ближайшую воду и пищу можно достать только в горах, в 100 километрах, или на берегу на небольшой пристани Майкамыс, на таком же расстоянии.
Теперь разговоры только о запасах провизии и пустых канистрах.
Надо ехать вперед, хотя и жаль расставаться с щебенчатыми валиками озера, расцвеченными пушистыми, светло-зелеными ломоносами, с серебристыми, в оранжевых побрякушках чингилями, стройными тростниками и бордюром розового осота возле синего-синего озера и зарослей душистого подмаренника.
И опять бесконечная дорога.
В стороне от дороги, освещенные лучами заходящего солнца, ярко-рыжие, почти красные, бродят два небольших сайгачонка. Услышав рокот мотора машины, они остановились, подняли кверху забавные головы с горбатыми носами, осмотрелись, потом забавно, будто играя, подскочили высоко кверху и понеслись за горизонт, опустив до земли головы.
Рано утром в машину врывается запах озера, солончаков, солянок, степного простора. Пригревает солнце. Над пустыней повисают снежно-белые, пушистые кучевые облака. Величественной стаей они медленно плывут с севера к озеру, но останавливаются перед ним, тихо гаснут, растворяются в сухом воздухе, будто боятся переступить заколдованную черту берега. По облакам издалека можно угадать очертание берегов Балхаша, его полуостровов и заливов.
Странная закономерность!
Долго тянется путь до Майкамыса. А озеро становится все бледнее, тусклее, уже нет той изумрудной бирюзы.
Вот наконец полуостров, на нем группа домиков: судя по карте, долгожданный Майкамыс. Но поселок пуст, антенны без проводов, дверь магазина забита, окна без стекол. Наверное, мы ошиблись. Это не Майкамыс. На горизонте виден другой поселок. Мы едем туда. Здесь дома выше, некоторые из камня, а на берегу большой катер и пристань. Сюда за 60 километров возят воду. С какой радостью мы приняли ее в дар и поспешно заполнили опустевшие канистры, а в небольшом магазине закупили чай, сахар, хлеб, консервы… Теперь мы спокойны. Впереди не так далеко рыбозавод, а там уже пойдут поселения до самого города Балхаша, до пресной части озера.