С мачты что-то прокричал впередсмотрящий, но на этот раз в голосе его слышалось облегчение. На горизонте показались несколько островов. Они вырастали в море, похожие на ожерелье из зеленого нефрита.
Лисьи острова. Лису переполняли любопытство и надежда, но не оставляло и предчувствие надвигающейся опасности.
4
Янагита Хидео
Когда же, пробери их вонь всех лавовых ящериц, Щенок скажет старшему брату, чтобы катился к черту? Неррон не единожды подумывал незаметно столкнуть того за борт, но Щенок наверняка прыгнул бы следом. И так, когда паром причалил, они сошли на берег впятером.
Зачем? Разве не прекрасно они со Щенком ладили без этого невероятного Джекоба Бесшабашного? Словом «счастливый» Неррон себя обычно не описывал: в его глазах счастье было возможно лишь в паре с глупостью. Однако в последние месяцы он опасно приблизился к этому состоянию. Просто у Щенка была манера незаметно прокрадываться людям в душу, даже если душа каменная. Его безграничное доверие, дружба, которую он, словно теплое покрывало, набрасывал на ониксовые плечи Неррона, уважение, которого тому даже не пришлось особенно добиваться. Все это вместе вызывало у Бастарда очень странные и незнакомые ощущения, наполнявшие его одновременно ужасом и – да, проклятье, он просто не мог назвать это никак иначе! – счастьем. Единственным живым существом, даровавшим ему когда-либо такое же безусловное принятие, была мать. Но разве есть у матери выбор?
Бастард и Щенок… Звучало так, будто они всегда были вместе. Даже малахит в собственной ониксовой коже уже казался Неррону не изъяном, а особенностью, такой же, как нефрит для Уилла Бесшабашного, делавший того в гневе своим для Бастарда. Но при этом Неррон всегда помнил, кто такой Щенок: в первую очередь герой из сказок его детства, нефритовый гоил, который сделает своего короля непобедимым. Ладно, Кмен завоевывал одну страну за другой, но хорошие времена никогда не длятся долго. Грядут другие времена – мрачные, и тому есть все признаки, поскольку с каждой победой множится и число их врагов. И что тогда? Тогда Кмену понадобится нефритовый гоил, а до тех пор Бастард будет хорошенько присматривать за ним.
Давалось это не легко. Стеклянная гадюка прекрасно умела заставить Щенка забыть, для чего он рожден. Шестнадцатая… Чертовски жаль, что Фея ее не убила. Печальное зрелище – видеть, как Щенок ее боготворит. Разумеется, Неррон притворялся, что разделяет это поклонение. Он не слишком разбирался в дружбе, но осознавал, что Щенок прогнал бы Бастарда, расскажи тот, что на самом деле думает о Шестнадцатой. Оставалось загадкой, что Щенок в ней находил. Кора так изуродовала ее, что с тем же успехом можно было ласкать и дерево. Отделав его несколькими осколками зеркала. Но – не раз говорил себе Неррон, призывая к терпению, – в любом случае явно лучше не торопиться и доставить Щенка Кмену немного позже. Как-никак нефритовый гоил убил возлюбленную короля. С другой стороны – что значит былая любовь в сравнении с перспективой стать непобедимым?
Да, лучше еще несколько месяцев подождать, успокаивал себя Неррон, спускаясь с корабля вслед за паланкином. А может, еще лучше вернуть нефритового гоила Кмену, только когда настанут тяжелые времена? К тому же тогда у Неррона появился бы шанс последовать за Щенком в другой мир, если они действительно найдут зеркало. В конце концов, ему нужно проследить за тем, чтобы этот дурак вернулся. Да, конечно, Неррону нужно следовать за ним. Новый мир… Он с детства мечтал найти его за какой-нибудь заколдованной дверью! Но во снах он делал это в одиночку, а не плечом к плечу с другом.
Плечом к плечу с другом… Слышал бы ты себя, Бастард!
Неррон едва не расхохотался. Бухту, где пришвартовался паром, окружали зеленые горы и некоторое количество домов, скорее напоминающих сонную деревушку, чем портовый город. Не важно. Так приятно было наконец-то вновь почувствовать под сапогами твердую почву, пусть даже сразу за ним на берег сошел Джекоб Бесшабашный. Этот уж наверняка скоро позаботится о том, чтобы омрачить счастье Бастарда.