В состав матрикулованного дворянства, кроме редкого случая Высочайшего пожалования в крае имения, входят не иначе, как по согласию матрикулованных. Кроме того, следует заметить, что исключительно в одной только Эстляндской губернии, выбранный предводитель дворянства, «риттершафтсгауптман», Высочайшей властью не утверждается, — нечто совсем исключительное для всей Российской Империи. Из ревельских древних лютеранских церквей выше других поднимается своим остроконечным шпилем в 455 футов вышины церковь св. Олая.
Король шведский Олай (умер в 1033 г.) был, как сообщают древние хроники, главным сокрушителем культа языческого Тора и впоследствии канонизован. В 1270 г., королева датская Маргарита приписала церковь к несуществующему ныне женскому монастырю св. Михаила, церковь которого преобразилась в Преображенский православный собор. Эта приписка послужила поводом к долгим, любопытным спорам.
Около 1549 года город забрал церковь в свое распоряжение; когда монастырская «Domina» пожелала воспользоваться своим старым правом, своею привилегией замещать вакансию проповедника и таковая открылась, то представители городского управления дали следующий многозначительный ответ: «Что касается до ленной зависимости св. Олая от монастыря, то мы ушли уже от старых церемоний и обычаев; если бы нам вернуться к старому опять, чего не дай Бог, ну, тогда пускай монахини воспользуются своим правом снова». «В этом случае, — говорит добросовестный исследователь Ревельской старины Ганзен, — произошло то, что всегда имело место в Германии: светская власть, то есть город, не стесняясь, забрала церковь себе».
Это пример для тех, кто желал бы ему следовать. В 1625 году церковь св. Олая попала в знаменитую «редукцию», то есть взята шведской короной, в силу того, что она принадлежала когда-то монастырю, построенному датским королем. Петр I возвратил церковь городу. Очень важным днем для края было 12 мая 1736 года, когда в храме Олая в первый раз проповедал граф Цинцендорф гернгутерство; отсюда оно распространилась было по стране, но, как известно, впоследствии запрещено, и это запрещение, в сороковых годах текущего столетия, способствовало, быть может, более всего сильному движению эстов в православие. В 1820 году, счетом в восьмой раз, ударила в церковь Олая молния и произвела пожар; в 1825 году, при посещении Ревеля Императором Александром I, дано было обещание отстроить церковь, исполненное Императором Николаем I, повелевшим выдать на этот предмет полмиллиона рублей; строили Церковь св. Николая и старые двойные ворота в течение двенадцати лет, и первым строителем явился полковник, впоследствии генерал-адъютант, Фельдман. Главный лютеранский храм Ревеля отстроен на русские деньги.
Церковь св. Олая, в настоящее время, кажется еще более пустой, еще менее готической, чем Домкирхе: то же отсутствие полусвета, те же огромные окна без цветных стекол, тот же недостаток расчленения стен всех трех нефов, отделяемых один от другого шестью столбами.
Если угодно, это готика — по общему плану, по острым сводам, по красоте основных линий, гармонично стремящихся вверх; но это все, что имеется в ней от готики.
Третья большая лютеранская церковь — Николаикирхе. Общей чертой как русских, так и немецких мореходов являлось всегда высокое почитание св. Николая Чудотворца. Ганзейский союз, видным членом которого был Ревель, существовал, так сказать, на море — на воде, и не удивительно, что и Ревель, подобно Гамбургу, Любеку, Стральзунду, Роштоку и Грейфсвальде, имеет свой церковь Николая. Ганзен, говоря о Николаикирхе, свидетельствует в очень характерном рассказе о том, как силен был внутренний разлад в средневековом быту балтийского края. В 1426 году произошло в церкви побоище, вследствие того, что монахи, заодно с бюргерами, действовали против городского духовенства; это побоище являлось ответом на скандал, учиненный за год до того духовенством в монастырской церкви Катерины, — духовенством, прибывшим в нее в масках. Причиной вражды являлись, конечно, денежные интересы, всегда игравшие здесь первенствующую роль: папа позволил монахам служить на улицах, на переносных алтарях, а это сильно уменьшило доходы городского духовенства; отсюда драки и вражда. Николаикирхе имеет более внушительный, более древний облик, чем Домкирхе и Олай, и хотя иконоборцы реформации лишили и ее многих украшений, тем не менее, она полна видимых воспоминаний. бесконечно много в ней гербов эстляндских рыцарских фамилий. «Очень нужны, — говорит с иронией одно духовное лицо 1603 года, — их гербы церкви, если она ничего от этого не получила; гербы не красивое украшение». Едва ли, однако, можно согласиться с этим духовным лицом: гербы красивы своими воспоминаниями, своей типичностью, и для потомков, несомненно, имеют значение. Одни из гербов, и именно Тизенгаузенов, сделаны из литого серебра. Достойна в церкви внимания «Пляска смерти» XV века, на полотне в восемь метров длины, 1,75 ширины; из всех циклических изображений эта «Пляска смерти», бесспорно, самое любопытное; в православной церкви изображение смерти, подшучивающей над королем, папой, нищим, красавицей-женщиной, было бы немыслимо; для появления её на свет из головы художника нужны были целые века страданий и ужасов, выдержанных готической Европой. Замечательными гробницами Николаикирхе не богата, но зато один из почивающих приобрел широкую известность. Это — дюк де Кроа. Этот де Кроа, родом бельгиец, служил когда-то в австрийской службе, затем перешел в русскую, взять шведами в плен под Нарвой, где начальствовал нашими войсками, отвезен в Ревель и умер в 1702 году. рассказывают, будто его не хоронили в силу закона, лишавшего могильного упокоения лиц, умерших в долгах, а у де Кроа долгов было много. 23-го января 1759 года составлен, по какому-то поводу, очень любопытный счет за хранение его тела: считая 1 руб. в неделю, хранители требовали 2.964 руб. Печатные источники сообщают, что высохшее тело дюка ныне не показывают и что оно опущено в землю. Это и правда, и неправда, потому что, хотя в склеп оно и было опущено, но путешественникам его показывают. Оно лежало в массивном гробу, в особой капелле, вправо от входа в церковь, вместе со всякой рухлядью. Дюк был мужчина высокого роста, черты лица которого сохранились; довольно глубокие морщины видны в тех местах, где нижняя часть щек переходит в шею; на нем длинное бархатное одеяние, вероятно, темно лилового цвета. Лицо, видевшее тело дюка много лет тому назад, высказывало предположение, что его, вероятно, сохраняют дурно, потому что исчез парик, покрывавший его череп; небольшая бородка целее усов; цвет тела — цвет стручков, продаваемых у нас на лотках в виде лакомства, любимого народом. В числе других замечательностей Николаикирхе следует упомянуть о древнем алтаре её, замечательном как в археологическом, так и в художественном отношениях и помещенном в настоящее время в боковой капелле, и, затем, о нише с решетчатой дверью, в которую во времена католичества сажали закоренелых грешников на покаяние.