- Что делал? – теперь я видела недоумение, и понимала его, ведь об этом я говорю впервые… Для меня эта тема всегда была запретной.
- Проверял. Меня. Не соврала ли я ему в чем-либо.
- Как он это делал, Талирика? – его голос охрип, чему я очень удивилась. Он будто еле сдерживал себя. Профессор сделал еще шаг, и теперь стоял слишком близко. Я подняла голову, ведь на высоту его роста я могла смотреть только так.
- Ломал блоки. – тишина давила, и я поняла, что не хочу слышать его дыхание, сбивавшееся от злости, - Когда мне было 17 я научилась сама открывать их, но к тому времени все было настолько слабым, что их будто и не было уже.
Я почувствовала вмешательство, и не стала препятствовать. Но он не полез в мою голову, лишь дотронулся взглядом. Я поняла, что он просто хотел увидеть какие блоки сейчас.
- Когда Вы восстановили блоки до теперешнего уровня?
- Когда закончила школу, и переехала от родителей. С тех пор я тренировалась долго и усердно, чтобы укрепить свою ментальную защиту хотя бы чуть-чуть.
- Сколько ушло на это времени?
- Год. – теперь холодно говорила я. Он молчал. Внутри все замерзло, я вспомнила ту боль, которую мне приходилось чувствовать каждый раз, когда мой отец не верил моим словам. Будь то оценка в школе, время, проведенное с друзьями или сделанное домашнее задание – все подвергалось проверкам с его стороны. Блоки – это то, что рождается вместе с нами. Их нельзя убрать самостоятельно. Можно пустить человека в голову, но нельзя показать ему мысли. В таких случаях их можно увидеть лишь взломом. Я сказала вслух то, что беспокоило меня всю жизнь – впервые. Ни один человек, ни единственная душа не знали о том, что происходило со мной в детстве. И никогда не узнают. Это была слабость, которую я позволила, чтобы не потерять связь с профессором. Я хотела и хочу учиться у него, ведь он лучший.
- Талирика, Вам пора отдохнуть. На сегодня действительно все, у меня появились срочные дела. Я подвезу Вас. – я молча кивнула. Отпираться смысла не было. К тому же, как бы странно это не выглядело, мне душевно хорошо и спокойно в его компании. Это безумно. Я знаю. Но ничего не могу с собой поделать.
В машине была тишина. Мы доехали до моего дома, и я бросив короткое прощание, открыла дверь, но меня задержала рука, резко схватившаяся за мой локоть.
- Талирика, Вы же в курсе, что это преступление? – я знала, и он знал об этом. Я пожала плечами, и опустила глаза. – Я понимаю, что это отец, но… почему Вы не говорили никому об этом?
- Это ничего не изменило бы. Все могло стать куда хуже, скажи я об этом.
- Мне жаль. – я посмотрела в глаза этому человеку, и действительно поверила ему, - Вы очень сильная девушка, и Вас ждет много всего хорошего.
- Спасибо. Но это все в прошлом. И меня действительно ждет много всего. Отчасти благодаря Вам, поэтому не устану благодарить Вас за все.
- Завтра жду Вас на занятиях. До свидания, Талирика. – длинные бледные пальцы разомкнулись и я вышла на улицу, бегом уходя домой не оборачиваясь.
А уже там меня ждал еще один сюрприз. Свет в гостиной был включен, я прошла туда не разуваясь, и опешила.
- Что ты тут делаешь, Веррон?
Глава 6.
Он сидел на полу, в руках была полувыпитая бутылка виски, явно не из моего бара.
- Прежде, чем ты объяснишь мне как оказался в моем запертом доме, я все же спрошу. Что случилось? – я сбросила ботинки и подошла ближе. Он поднял голову и смотрел на меня с такими глазами, что неосознанно хотелось обнять его, и уверить в том, что все будет хорошо. Я растегнула куртку, и присела на корточки рядом с ним.
- Мама…
На глаза навернулись слезы. У обоих. Договаривать не пришлось. Мы знали, что это произойдет рано или поздно.
Наша история с Верроном очень длинная. Несмотря на то, что мы абсолютно разные, и в последнее время мы не ладили из-за того, что нас собирались сделать парой, мы все равно друг для друга остаемся важными людьми в жизни.
Маленький рыжеволосый парень с яркими глазами и его красивая мама, держащая его за руку. Это мое первое воспоминание о нем.
Я стояла также, держа за руку маму, которая разговаривала с миссис Элией Тэннел - мамой Веррона. Нам было по три. Мы переглядывались. Я стеснялась, и пряталась за маму, а он стоял и в упор глядел на меня. Когда мамы попрощались, он показал мне язык, а я не нашлась, что сделать, и просто обиделась. Когда в следующий раз мы были у них в гостях, я игнорировала этого мальчика. В конце вечера он принес мне игрушку из своей комнаты, и спросил у мамы, можно ли он отдаст ее мне. Миссис Тэннел улыбнулась, и сказала, что он может распоряжаться своими вещами, как считает нужным.