- Вы уже обещали, профессор. Обещали, что я могу расчитывать на вашу помощь в случае чего. Как я могу доверять вам, если вы сделали человека, который испортил мою жизнь, который издевался надо мной все детство, своей правой рукой? – я снова усмехнулась, но по щеке снова покатились слезы.
- Талирика, - пальцы Лессторна коснулись моей щеки, и стирали все падающие слезинки, - Лира… прости…
Я не знала как описать свое состояние.
- Я не мог иначе, твой отец применил шантаж. И это делает меня как Главу очень слабым. И я ничего не могу с собой поделать. Те, кто узнают слабые точки других, могут влиять через них.
- Верно подмечено. – я не скрывала раздражения, боли, ненависти…
- Я не хотел вредить тебе. – большой палец гладил меня по щеке, и от этого я напряглась, хотя внутри все чувства были смешаны. – Твой отец узнал, что у меня есть слабое место. И мне пришлось это сделать. Но я обещаю, что сделаю все, чтобы как можно скорее его не было в Совете. Слышишь меня? – я кивнула, мне хотелось верить. А еще хотелось узнать, что же такого узнал папа, что мог повлиять на самого Покровителя, у коготого в принципе не может быть слабых точек.
- Слышу профессор, прекрасно слышу, но не уверена, что верю.
Его взгляд полыхнул молниями, комната озарилась ярким сиреневым цветом, исходящим от его кожи. Я не испугалась, но стало не по себе. Я хотела отстраниться, но хватка стала жестче, сильнее. Он будто хотел что-то показать или доказать. Я ждала. Тепеливо смотрела в глаза и ждала. Его взгляд пьянил. Мне казалось, что вокруг меня перестало существовать все вокруг. Его запах окружил пространство. Его глаза смотрели на меня с нескрываемым любопытством. Он хотел разгадать почему я не боюсь его. А я лишь подтвердила свои мысли, что он сводит меня с ума. Сильный, властный, красивый, умный, и кажется, умеющий любить, раз в его жизни есть слабое место.
Он тяжело дышит. Я тоже. Будто мы оттягиваем то, что может произойти в любую секунду.
Он сейчас слишком близко, чтобы думать о завтрашнем дне, глаза слишком манящие, губы слишком влажные… Несколько секунд в тишине мелькал его блуждающий взгляд, а вздох проиграл целую мелодию…
Ресницы медленно опустились и его губы накрыли мои. Тело обмякло и он, перестав чувствовать напряжение, ослабил свою мёртвую хватку, а его руки стали медленно, но с упором поглаживать мою спину. Дыхание слилось в одно, а губы уже не хотели отпускать.
- Лира…
- Молчи...,- чувствую его губы на своих, и это так ... правильно. Восхитительно нежно, в меру сладко, чуть остро... он прикусывает мою нижнюю губу...
Я уже готова молиться, чтобы это никогда не прекращалось, но...Молнии проходит сквозь наш поцелуй. Он отстраняется...
- Лира, я не…
- Я… Простите, профессор. Мне нужно на улицу.
Я побежала на выход, четко угадывая, где выход из этого огромного дома. На улице стало чуть легче, глубокий вдох, выдох и мне я снова могу думать.
- Ты идиотка, Талирика Эстерн, - говорю сама себе.
- Думаю, что нам все же придется поговорить, - звучит сзади голос. И я снова покрываюсь мурашками. Мне нравится чувствовать то, что я чувствую по отношению к нему, но мне страшно.
Глава 11.
Мы вернулись в дом, хотя мне хотелось остаться наедине с собой. Но тяжело это сделать, когда тебя практически силой затаскивают обратно и заставляют выслушать.
Конечно, я утрирую. Не думаю, что он хотел меня заставлять или что-то в этом роде, но я чувствовала себя именно так.
- Лира, давай поговорим.
- Мне не о чем говорить. Все, что хотела, я уже узнала.
- Зато мне есть, что сказать. – холод голоса заставил продрогнуть.
- Говори, но не думаю, что это что-то изменит. – он резко преодолел растояние между нами, и сел на корточки, укладывая руки на мои колени.
- Я ненавижу его. За то, что он делал с тобой, за то, что он сделал со мной. Но у меня нет сейчас другого варианта, как сделать то, что я уже сделал. Ему кто-то помогает. Кто-то, стоящий выше его самого, и желающий переворота. Я не держусь за власть в Совете, но если к ней придут такие люди, как твой отец – нашему, и без того шаткому, миру с нацсоветом наступит конец. И все, что так долго строили главы до меня будет разрушено. Я не могу этого допустить. Мне ужасно больно от мысли, что я причиняю боль тебе, но у меня нет другого выбора сейчас. Пойми, прошу. Я сделаю все, чтобы оградить тебя от общения с ним. Ты даже можешь переехать ко мне, чтобы я смог защищать тебя, даже, когда меня не будет рядом.
Я молчала. Все сказаное было правдой и я знала это, но боль от этого не утихала. И гребаный страх никуда не девался.