По мере удаления от центра к окраинам, стихали и разговоры, а в Карабурме царила полная тишина. Вперед отправился Марко и после часа наблюдения доложил — машин за воротами нет, в саду ковырялся старичок, но недавно ушел, в доме две женщины, видимо, прислуга и хозяйка.
— Ждите меня полчаса, если не вернусь, встречаемся у последнего глиняного карьера.
Открыла мне Сайка и сразу отрезала:
— Работы нет.
— Простите, господжо Сая, мой отец работал у старшего Продановича, может, у вашей хозяйки найдется что-нибудь? Меня зовут Владо, Владо Рашич.
Сайка еще раз с сомнением оглядела мою мятую и грязную одежду, шевельнула правой бровью и закрыла дверь перед носом:
— Жди.
Я ковырял носком ботинка второй, отколупывая налипшую грязь и отряхивал, сколько мог, пиджак от следов гари, когда дверь снова распахнулась и на меня из-за монументального плеча Сайки взглянула Милица.
— Сайка, приготовь еды, — немедленно распорядилась она. — Проходи. Нет, стой. Ты грязный, как свинья, противный мальчишка. Зайдешь через выход в сад, там есть ванная.
— Я втроем. И у нас нет документов.
У нее от такой дерзости перехватило дыхание и она просто смотрела на меня широко раскрытыми глазами, словно думая, верить им или нет.
— Ну ты нахал… — наконец выговорила Милица.
— Я русский. Как у нас говорят, «тетенька, дайте воды напиться, а то так есть хочется, что переночевать негде!»
— Хорошо, идите к выходу в сад.
Милица развернулась, хлопнула дверью и я услышал, как она крикнула на кухню «Сая, на троих!»
Для ночевки нам назначили каменный сарайчик с печуркой, где хранился садовый инвентарь и прочие нужные инструменты. Только ночевал там одинокий Марко — Небош сразу прилип к Сайке и не сводил с нее восхищенного взгляда. Прислуга поначалу шарахалась и вздрагивала, но чем дальше, тем благосклоннее принимала знаки внимания и к вечеру Небош обосновался у нее в комнатке.
— Это ты взорвал вокзал? — Милица утвердительно ткнула наманикюренным пальчиком мне в грудь.
— С чего ты взяла? — опешил я.
— От вас за километр несло гарью и этим, чем шпалы воняют.
— Креозотом?
— Не знаю, вокзал так пахнет.
— Нет, это не я взорвал, — и ведь ни слова не соврал, это ведь Марко, а не я.
— Четники Михайловича заявили, что они, но мне что-то не верится.
От такой наглости я чуть не пустился доказывать, что это никакие не четники, что это мы, партизаны…
— Вот-вот, — отследила мою реакцию Милица. — И я так думаю.
Она села на козетку, затянутую малиновым шелком и потянулась к сигарете.
— У Сайки сохранились бумаги ее брата, он погиб год назад, а вот насчет тебя и младшего не знаю, Ачимович вряд ли согласится. Поживете тут недельку, выроете фундамент для гостевого домика, что-нибудь да придумаем.
Она закинула ногу на ногу так, что обнажилась обтянутая шелком коленка, а потом еще и поддернула подол, из-под которого вылез краешек резинки от чулок.
— Что смотришь зверем, противный мальчишка? Хочешь, чтобы я показала тебе спальню?
Глава 8
Пейзаж после битвы
Грандиозный разнос за неумение, отсутствие агентуры и ковыряние пальцем в заднице, полученный от нового главы СД и полиции безопасности в Сербии, штурмбаннфюрер Заттлер усилил и ретранслировал на голову фельдполицайкомиссара.
Клопф нервно поежился, вспоминая проведенные в кабинете Заттлера мгновения — ладно бы штурмбаннфюрер орал, топал ногами или брызгал слюной, такой выплеск страшен, но недолговечен. Нет, начальник Белградского гестапо медленно и тихо цедил слова сквозь зубы, заставляя Юргена вытягивать шею в тщетной попытке уловить, что говорит этот, сидящий на другом краю кабинета за огромным столом красного дерева, человечек с фюрерскими усиками.
Всего за несколько минут Клопф узнал, что он никчемный работник, что он просиживает штаны, что партизаны разгуливают по городам Сербии исключительно его попущением, что если так пойдет и дальше, они будут разгуливать и по Рейху. Не обошлось и без попреков гестаповским пайком — в то время, когда некоторые тыловые крысы обжираются венгерским салями, голландским сыром и запивают все это французским вином или коньяком, истинные арийцы бьются во имя Рейха в ледяных степях России или раскаленных пустынях Африки.