В общем, настоящие герои жизни не щадят, а умный и розовощекий (это особенно обидело бледного с недосыпа Юргена) фельдполицайкомиссар сидит в тепле и сухости, не дует в ус и прекрасно себя чувствует.
В конце концов, со всем высказанным можно было смириться, начальственный гнев есть неизбежная составляющая любой иерархии, да и промахи у Юргена случались, но вот угроза подвергнуть инспекции все дела вызвала у Клопфа нешуточную тревогу.
Стоило только представить, как к нему заявятся несколько мелких берлинских чинуш и начнут вынимать душу на предмет соответствия всем нескончаемым указаниям РСХА и бесчисленным циркулярам Гестапо, как в глазах темнело. Как и всякий реальный работник, он отлично понимал, что выполнить все предписания попросту нереально — или надо забросить розыск, агентуру, оперативные комбинации, добычу информации и с утра до вечера строчить справки и отчеты.
А ведь первым делом они отберут ключи от сейфа и проверят содержимое… И ладно если просто сожрут и выпьют отложенное, но если найдут неучтенные суммы и ценности? Да, приходится не декларировать часть конфискованного, но исключительно для пользы дела! Оперативные суммы недостаточны, к тому же, часть агентуры соглашается работать только при оплате золотом!
Перепрятать на квартире? Где шляется прислуга? Нет, только сейф. Можно, конечно, арендовать ячейку в банке, но если это всплывет… у Клопфа заныли зубы.
Надо успокоится и подумать, что предпринять. Наверное, съездить на вокзал — начальство требует деятельности, так обозначим деятельность! Делать там, вообще говоря, фельдполицайкомиссару нечего, все отработали криминалисты и следователи, но Юрген решил еще раз опросить сербских полицейских, может, всплывет какая-нибудь упущенная деталь. Да и торчать в управлении, на глазах руководства, сейчас не лучшее время.
В рукава кожаного пальто покроя «гестапо» Юрген попал не с первого раза, вяло спустился по лестнице, отмахиваясь дежурным «хайль!» от встречных и бессильно развалился на заднем сиденьи поданного к подъезду автомобиля.
Запах гари понемногу выветривался, по всей затронутой взрывом и огнем территории работали восстановительные бригады — немецкие и местные путейцы, стражники и пригнанные из Баницы и Саймиште заключенные концлагерей. Стучали кирки, визжали блоки, скрежетали щебнем лопаты — инженеры Рейхсбана клялись восстановить все за неделю. И через ту же неделю его сотрет в порошок начальство, если не будет результата и Клопф, в ожидании опаздывающих сербов, прошелся вдоль воронок, ковыряя кончиком сапога комья земли.
Преодолеть паралич воли и давящий страх перед вышестоящими удалось только когда сербские уроды, завалившие противодиверсионное обеспечение железнодорожного узла, начали докладывать о своих якобы успехах.
— Несколько служащих не вышли на восстановительные работы, мы ведем проверку.
— Почему не проверяли их ранее? — нехотя уточнил гестаповец.
— Извинявам се, проверяли, одного даже подвергали аресту, — полицейский перевернул бумажку и прочитал, — Марко Лакича.
— Где он?
— Э-э-э… отпустили.
— Основание? — безучастно нащупывал повод для взбучки Клопф.
— Господжа Сабурова его не опознала, опростите.
— Кто??? — подскочил Юрген, с которого мигом слетела вся апатия. — Кого???
Серб вздрогнул:
— По розыскному листу на Владимира Сабурова, но арестованный просто похож, он приехал в Белград из Боснии со слабоумным братом…
— Брата проверяли? — напрягся Клопф.
— Не… опростите… только обыск на квартире… ничего не дал… — полицейский промокнул лоб.
— Они жили там вдвоем?
— Впятером.
— Где остальные? — рыкнул Юрген.
— Так я же уже доложил господину комиссару, не вышли на работы…
Клопф скрипнул зубами, его раздражал острый запах пота этого козла и раздирало желание заорать и выругаться, но терять лицо перед славянскими придурками никак невозможно.
— Вы понимаете, — сквозь зубы прошипел он, точно так же, как на него шипел штурмбаннфюрер Заттлер, — что у вас в руках была диверсионная группа?
— Извините, но диверсантов взяли во время облавы в Сеньяке, — доложил молчавший доселе полицейский с бульдожьими щеками.
— Семь трупов это вы называете «взяли»? — вызверился Клопф.
Он сжал губы, подышал под испуганное молчание сербов, и разродился серией коротких приказов:
— Квартиру обыскать снова. Всю, сверху донизу. Предварительно досконально опросить хозяев.
— Хозяйку, — поправил потный, но немедленно заткнулся под яростным взглядом гестаповца.
— Кто, когда, что делал. Кто приходил, что приносили. Как расплачивались, что ели, выспросить все до мелочей!