Как Мальтебориан выяснил из разговора с Мэттом, Джессикой и Гермионой в кафе-мороженом Флориана Фортескью, когда все покупки были сделаны, а достопримечательности изучены, Грейнджеры-старшие были действительно людьми далекими от магии, работающими в собственной стоматологической клинике. В обществе местных магов таких людей пренебрежительно звали маглами, как пояснила тогда Гермиона, но демон был склонен не заниматься подобной “ерундой и глупой дележкой”, как он сам выразился, и не принял этого определения, сделав вид, словно его и не существовало вовсе. Конечно, никто из Грейнджеров не сказал по этому поводу ничего вслух, но от Мальтебориана не укрылся тот факт, что после подобного заявления отношение к нему со стороны собеседников заметно потеплело. Особенно это было заметно по Гермионе, не прекращавшей во время беседы радостно улыбаться ни на минуту.
Что же касалось загадочного прошлого Гарри Поттера, то тут все было настолько странным и запутанным, что Мальтебориан был практически уверен в чьем-то намеренном замалчивании истинной истории. Разумеется, претензий к Гермионе у демона не было никаких — девочка честно делилась с ним той историей, что содержалась в прочитанных ею книгах. А потому виноватых Мальтебориан еще планировал отыскать. В то же время расследование не было для него чем-то жизненно необходимым, дело было в банальном любопытстве. А Мальтебориан между тем был очень любопытным демоном.
Оказалось, что сильнейший темный маг столетия не просто напал на родителей настоящего Гарри Поттера, бесследно исчезнув после этого, как рассказывала Тетя Петуния, а развоплотился. Да не просто развоплотился от чьего-нибудь смертельного заклинания, а не справился с убийством годовалого Гарри и погиб сам, оставив в качестве напоминания о своем вероломном поступке шрам в виде молнии на лбу младенца. Что послужило причиной гибели такого могущественного волшебника, как о нем писали во все тех же книгах, не понимал даже сам Мальтебориан. А уж он-то был в таких делах куда более сведущим, нежели рядовые люди-маги. Впрочем, по очевидным причинам делиться с Гермионой подобными откровениями демон явно не собирался.
По крайней мере, в ближайшее время. “Иначе к чему вся эта секретность?” — задавал себе логичный вопрос Мальтебориан и не находил ответа.
Что же касается сильнейшего темного мага столетия, то звали его обычно как угодно, но только не по имени. Причина была проста и звалась она страхом. Волшебник был настолько силен, жесток и опасен, что маги боялись упоминания одного только его имени. Даже Гермиона, с ее-то любовью к книгам и поиску в них важной информации, и та лишь с огромным трудом умудрилась раскопать его истинное имя, объясняя свое рвение тем, что врага надо знать в лицо. Или, как в данном случае — по имени.
Звали того темного мага просто, но со вкусом — Темный Лорд Волан-де-Морт. Однако про себя Мальтебориан рассуждал, что даже такое оригинальное прозвище не сравнится с его демоническим именем. Спорить с подобным заявлением было попросту некому, поэтому Мальтебориан быстро разобрался с этим, несомненно, важным вопросом и двинулся дальше.
Дальше же было рассуждение Мальтебориана на тему под названием “Как я умудрился так вляпаться и что делать дальше”.
Когда демон еще только подготавливался к смене тела, он и предположить не мог, что с оболочкой Гарри Поттера будет так много проблем. Первой и основной причиной выбора именно этого тела было то, что Гарри все же был магом. Значит, мог поступить в Хогвартс. Однако по одному лишь только этому критерию можно было выбрать какого угодно мальчика-мага, поэтому из первого критерия плавно вытек второй.
Гарри был нелюбим родственниками и те не должны были заметить подмены. О нелюбви Дурслей к Гарри Мальтебориан был наслышан от самого Гарри, а потому думал, что выбор очевиден… до тех самых пор, пока не подслушал разговор Вернона и Петунии Дурсль в ту памятную ночь.
Но дело было сделано и обратно ничего уже не вернешь — Мальтебориан это понимал. И невозможность заключалась отнюдь не в недостатке сил самого демона. Вовсе нет — Мальтебориан был способен провернуть все то же самое в обратном порядке и вернуть Гарри на место… но не хотел этого делать. И бессовестным эгоистом при этом себя демон не считал — Мальтебориан был уверен, что Гарри действительно был счастлив в своей новой жизни. А со свалившейся ему — демону — на голову известностью, Мальтебориан собирался разораться. В конце концов не такой уж это и страшный зверь — известность.
Мальтебориан довольно ухмыльнулся и раскрыл глаза.
С того самого момента, как демон вернулся с прогулки по Косой Аллее, прошло уже несколько часов. Наступила долгожданная ночь, которую Мальтебориан обычно использовал для размышлений. Вот и сейчас, закончив прокручивать в голове события прошедшего дня, демон уселся на кровати, спустив с нее ноги, и водрузил на нос очки-велосипеды.
Большие электронные настольные часы показывали половину второго ночи, а прохладный ночной ветерок словно нашептывал Мальтебориану: “Поспи еще… ну поспи немного…”
Однако демон ловко отмахнулся от подобных мыслей и снова поглядел на лежащий на столике вскрытый конверт письма. Ловко подцепив конверт одной рукой, демон вытряхнул в другую письмо и небольшой билет.
“Привет, Гарри!
Пишу тебе в ответ на письмо, которое ты обещал послать не позднее пяти часов. Извини, что бросил тебя одного в Гринготтсе, но дела и правда были важные. Рассказать о произошедшем в банке пока что не могу — это касается не только меня. А потому это тайна. Извини. А по поводу билета на Хогвартс-экспресс скажу вот чего: к этому тексту я приложу билет, который я не успел тебе отдать еще тогда, в банке, и с которым ты должен будешь отправиться на платформу девять и три четверти. Пройдешь, значит, на платформу, которую я уже назвал, и сядешь на паровоз. Он тебя, значит, до школы и довезет.
Ну… вроде бы и все. Что нужно — сказал. Буду ждать тебя уже в Хогвартсе, Гарри! Удачных тебе оставшихся каникул и главное — не опоздай на паровоз! На билете указано время, когда Хогвартс-экспресс отправляется с платформы. Будь вовремя.
Твой друг — Хагрид.”
Пробежавшись по письму глазами уже третий раз за сегодняшний день, Мальтебориан хмыкнул и едва слышно протянул:
— Хорошо, что Грейнджеры умеют объяснять куда лучше. Девять и три четверти… ага. А найти проход я сам должен был?
И со словами “ох уж эти маги” Мальтебориан вернул содержимое конверта на место.
Оставались считанные дни до первого сентября. Хогвартс был все ближе и ближе. И Мальтебориан, потерев в предвкушении ладошки, снял очки, положил их на столик, улегся на кровать и задремал.
========== Глава 8. Секреты прошлых лет. ==========
В половине одиннадцатого утра на платформе девять и три четверти уже было довольно многолюдно. На алый паровоз Хогвартс-экспресса спешили мужчины с увесистыми чемоданами, за мужчинами едва поспевали женщины, а всю процессию замыкали дети, безнадежно отстающие от первых и вторых. Откуда-то периодически доносились недовольные уханья почтовых сов, запертых на время поездки до Школы Чародейства и Волшебства в своих клетках; мимо то и дело пробегали чьи-то разноцветные кошки, а за кошками — их владельцы; ученики Хогвартса окликали своих товарищей по учебе, делились тем, кто и как провел свои каникулы, а над головами собравшихся на платформе людей плыли густые клубы дыма, извергаемые паровозом…
Словом, в магической части Англии было типичное первое сентября.
Мальтебориан остановился, вдохнул поглубже прохладный осенний воздух и огляделся, выискивая знакомые лица. А если быть точнее, то одно конкретное знакомое личико. Но не успел он толком довести свое дело до конца, как позади него раздался хорошо знакомый звонкий девичий голосок.
— Гарри! — буквально подлетела к нему Гермиона. — Ты уже здесь! А мы немного задержались. Пробки, сам понимаешь… — она виновато улыбнулась.