Пятьдесят лет назад все утверждали, что я устраиваю бурю в стакане воды. Волны по-прежнему ласкали песок у меня под ногами. Они зародились на просторах Тихого океана, занимающего половину Земного шара — ровно столько же, сколько все остальные океаны и континенты, вместе взятые. Ничего не зная ни о каких научных теориях, океан жил своей жизнью. По его безграничным просторам вращались, едва не сталкиваясь в районе экватора, два могучих течения. Одно, южное, закручивалось против часовой стрелки и помогало судам, плывущим из Перу в Полинезию. К северу от экватора океан вращался по часовой стрелке и нес свои волны к тем же островам. В доме одного из здешних индейцев висело два стеклянных шара поплавки от японских сетей, выброшенные волнами на здешний берег. Вместе с Жаклин и моим американским коллегой археологом Дональдом Райаном я приехал в Британскую Колумбию, чтобы доделать то, что не успел в свой первый визит много лет назад. Научные круги в Виктории и университетском городе Ванкувере встретили нас так же тепло, как и в прошлый раз. В Королевском музее Британской Колумбии нам тоже очень обрадовались. Директор, антрополог, а не зоолог, устроил нам экскурсию по обновленному зданию, а затем пригласил на обед. Странно было снова увидеть те экспонаты, которые много лет назад пылились в картонных коробках в подвале старого музея. Здесь не забыли, как в 1939 году я сидел в кабинете директора, окруженный книгами и каменными топорами, и убеждал всех и каждого, что полинезийцы бывали на этих берегах.
Позже мы отправились на остров Ванкувер, в самое сердце страны индейцев квакиютль. Нас сопровождали два крупнейших в Канаде специалиста по культуре прибрежных индейцев, антрополог Джером Кибульски и археолог Бьёрн Симонсен. Кроме них, с нами ехал индеец племени квакиютль по имени Стэн Уоллес. Джером работал в Национальном музее в Квебеке и был настолько дружен с индейцами — в наши дни они называют себя «Первый народ», что те даже разрешили ему исследовать скелеты своих предков. Археолог Бьёрн представлял в этом районе и власти, и музей, потому что никто лучше него не знал все местные племена, острова, бухты и бухточки. Стэн был восторженный археолог-любитель и незаменимый помощник Джерома.
Мы с Жаклин так устали во время долгой автомобильной поездки на остров Ванкувер, что нас не интересовали ни вышедший на дорогу медведь, ни высеченные на скалах индейские рисунки, ни восхитительные пейзажи. Позади осталась совершенно сумасшедшая неделя, за которую я сразу после приезда из Европы ухитрился побывать в четырех американских университетах. Сперва, облачившись в мантию и академическую шапочку почетного доктора наук, я выступал перед шестью тысячами первокурсников университета штата Мэн. Затем, уже в другой мантии и шапочке, под проливным дождем, я принял еще один почетный диплом от Хартфордского университета. А на следующий день читал лекцию о роли океана в развитии цивилизаций в аудитории музея Пибоди при Йельском университете.
Менее чем через двадцать четыре часа Дон Райан поджидал нас в аэропорту Сиэтла, чтобы отвезти к индейцам квакиютль. Он работал в Лютеранском университете Тихого океана, что в городе Такома. На обратном пути мне предстояло выступать там тоже. Нам хотелось только одного — поскорее добраться до индейцев, которые и были истинной целью нашего путешествия.
Дремучий лес окружал со всех сторон крошечную гостиницу «Приют пионера» на северной оконечности острова Ванкувер, где мы остановились на ночлег. Здесь начинались исконные земли квакиютль, и отныне роль провожатого переходила к Стэну. Сам он поселился неподалеку, у своих родственников в новой индейской резервации Кватсино. Наутро, еще до восхода солнца, он заехал за нами, и мы отправились в Старый Кватсино, где он родился. Мы все сели в просторный и быстрый катер и отправились в путь.
Трудно представить, но даже в Норвегии меньше фьордов и островов, чем в Британской Колумбии. На карте пролив Кватсино напоминает вырезанного из камня человека с длинными распростертыми руками. Головой исполин прижимается к возвышенности на побережье, а длинное узкое тело тянется на запад до самого Тихого океана. Сперва мы причалили в районе головы и позавтракали в Угольном заливе, небольшом городке при заброшенной угольной шахте. После этого на протяжении всего плавания мы больше не встретили никаких признаков присутствия человека, кроме кучек раковин моллюсков возле заброшенных стоянок да нескольких покинутых домов.