Боевая разведка басмачей — до 30 вооруженных всадников — постоянно действовала в окрестностях Ходжента. Мы встретились с ними, вступили в бой и погнали в Кулундунские степи. О местопребывании основных сил басмачей ничего еще не знали.
Мы упорно преследовали бандитов, хотели заставить их принять активный бой, отрезать от гор и ликвидировать в долине. Противник, поняв наш замысел, поспешно стал уходить к глубокому ущелью у реки Ходжа-Бакырган. В Кулундунской степи наши кони окончательно пристали, и нам пришлось сделать небольшой привал.
Безводна и уныла Кулундунская степь. Жалкая растительность еще в мае выгорает на корню. Курсанты изнывали от жажды, но воды близко не было. Курсовой командир бранил нас:
— Что вы, к теще в гости ехали? Почему не берегли воду? Все фляги опустошили…
Курсанты виновато опускали головы.
На привале бойцы, окидывая хозяйским глазом расстилавшуюся равнину, говорили между собой:
— Сколько хорошей земли пропадает напрасно. Дать бы сюда воду!..
Курсовой командир, старый большевик, участник гражданской войны, коротко, словно отрубил, бросил реплику:
— Разобьем бандитскую сволочь и возьмемся за эти земли!
Все задумались. Предстояли упорные бои с басмачами.
После короткого привала мы снова сели на коней; началось преследование банды.
Позже мы узнали…
В лагере басмачей на правом берегу реки Ходжа-Бакырган, неподалеку от овечьего загона, в большой юрте, стоявшей на возвышенности, пировал курбаши… Развалясь на пышных шелковых подушках после жирного плова, он попивал кок-чай. Приближенные подобострастно заглядывали ему в глаза, переговаривались вполголоса. Тревога и ожидание были на их лицах: они с нетерпением ожидали возвращения своих разведчиков. О чем расскажут они? Может быть, даже сегодня ночью придется ринуться на Ходжент. А там уж можно разгуляться: грабить мирных жителей, насиловать женщин, истязать партийных и советских работников, с живых сдирать кожу…
В разгар пиршества на взмыленном коне прискакал басмаческий связной, на четвереньках вполз в юрту и стал докладывать курбаши:
— Тахсыр, под Ходжентом встретились с небольшим отрядом кызыл-аскеров, приняли бой, — он запнулся, — под натиском красных наша боевая разведка возвращается, а кызыл-аскеры преследуют по пятам.
Курбаши нахмурился, но быстро справился с волнением и твердо сказал:
— Пропустим аскеров в ущелье, устроим засаду. Закроем их там и уничтожим. Как вы думаете, мои орлы?
Приближенные, как один, одобрили его решение.
Курбаши приказал басмачам занять все возвышенности, тщательно замаскироваться. Задача была проста: пропустить головной дозор красных, а основные силы встретить перекрестным огнем и уничтожить.
Басмачи засели за скалами. Сам курбаши с английской винтовкой в руках поднялся с несколькими джигитами на одну из возвышенностей.
Внизу, в кишлаке, почти никого не было. Жители, напуганные зверствами басмачей, разбежались кго куда. В жуткой тишине слышался вой голодных псов.
Курбаши приложил к глазам бинокль и стал наблюдать за подходом кызыл-аскеров.
Два дозорных двигались впереди нас метров в семистах. Они достигли входа в ущелье. Противника не было. Дозорные въехали в ущелье.
Узкая тропа жалась к отвесным скалам. Под нами бушевала горная река.
Колонна втянулась в ущелье. Каждую минуту мы ожидали схватки с бандой. Тревожно и молча ехали курсанты. Казалось, вот-вот из-за этих камней грохнет залп притаившегося врага; за этими скалами могла укрыться целая армия.
Курсовой командир остановил колонну и в бинокль начал осматривать местность.
— Ничего подозрительного. Басмачи, — по-видимо замаскировались или ушли в глубь ущелья. Они очень коварны, надо быть готовыми ко всему.
Чтобы не попасть под огонь противника всей колонне, мы разделились на три группы. Каждая двигалась теперь с интервалом в пятьдесят метров друг от друга.
Головной дозор миновал мост и опять остановился для наблюдения. Стояла поразительная тишина, горы молчали. Но едва дозор достиг южной окраины кишлака, поднялся ураганный огонь. Оба дозорных были ранены. Они укрылись за забором. Басмачи перенесли огонь на нас.
Находившееся неподалеку какое-то строение послужило нам укрытием. Мы завели туда коней, курсанты залегли за камнями. Я с ручным пулеметом и помощник заняли позицию в овечьем загоне. Между нами и басмачами разгорелся огневой бой.