я обошел окрестности колодца. Всюду конский помет, следы, пепел костров, обглоданные бараньи кости. Все это говорило о побывавших здесь недавно басмачах. Следы уходили в горы, на юг.
Фельдшер снова взял пробу воды. Выставили наблюдателей, коней поставили в лощину, в укрытие.
— Попов, взгляните, что скажете на это? — я показал на следы вокруг колодца.
— Я думаю, что здесь стояла банда. Их здесь было много.
— Вызвав проводника, я обратился к нему:
— Жеке, вы мудрый аксакал. Кто здесь мог быть, что вы на это скажете?
— Э-э! Это наши «друзья», которые нас ждут и хотят угостить бешбармаком.
Мы все засмеялись.
— Хороши друзья! Они снимут твою голову, дай им только возможность, — улыбнулся Попов.
— Пойдемте, товарищи, подкрепимся последним НЗ (неприкосновенным запасом), а то в животе бурчит.
Помощник командира взвода Хорошаев доложил;
— Товарищ командир, все в порядке, только один конь из третьего отделения вышел из строя. Боец Белкин натер ему холку. Всю ночь спал, качаясь взад-вперед.
— В боевой обстановке конь для кавалериста не только транспорт, а боевое оружие. А без оружия солдат не воин. Значит, он отдохнул на ходу. Поставьте его наблюдателем и предупредите командира отделения.
— Товарищ командир, а завтра чем будем кормить людей и коней? — снова обратился ко мне Хорошаев.
— Бойцы с завтрашнего дня будут зачислены на довольствие к басмачам, а кони — на подножный корм. Понятно?
— Ясно, товарищ командир! — вытянулся он и ушел повеселевший.
— Хорошие ребята, крепкие, выносливые и веселые. Сколько дней я нахожусь с вами — и ни одной жалобы, — сказал Попов.
Мы закусили галетами и консервами. Я приступил к составлению донесения командиру дивизиона о результатах нашей разведки.
Запечатав конверт, вручил старшему связному Тимофееву и спросил:
— Что будете делать в случае встречи с бандой? И как поступите с донесением?
— При возможности отклонимся от боя, а если нет выхода, уничтожим донесение и примем бой.
— Решение ваше правильное. Ты бывший пограничник. Смелости и хитрости у тебя хватит. Выполняйте, к вечеру доставить донесение!
Отправив связных, я разложил на песке карту и начал изучать местность. К сожалению, никаких подробностей на карте не было. Лишь была указана местность Босого. Карта — допотопная. Я подумал, что гораздо больше можно узнать у нашего проводника. С горечью сложив ее, сунул в полевую сумку.
Все спали, утомленные переходом: кто в кустах, кто в наспех вырытой щели. Уставшие кони понурили головы, некоторые лежали. Бодрствовали только дежурный и наблюдатель.
Глаза начали смыкаться, веки отяжелели. Я мысленно прикинул пройденный путь от Каспийского моря до гор Ак-Тау и Кара-Тау, колодца Сенек и Босого. Почти месяц в походе, в тяжелых условиях безводной пустыни.
Солнце пекло неимоверно. От песка и камней веяло жаром. Через подошву сапог чувствовался раскаленный песок.
Жара с каждой минутой усиливалась. Казалось, что солнце спустилось к самой земле, как будто хотело сжечь все живое.
В такую жару спать невозможно. Насквозь просоленная гимнастерка липнет к телу, вызывает зуд. Я решил освежиться холодной водой. Брезентовое ведро было привязано на аркане. Я опустил его в колодец. Облился несколько раз ледяной водой. По телу побежали мурашки, сразу почувствовал себя облегченно.
Одевшись, поднялся к часовому на верхнюю башню мазара.
— Товарищ командир, тишина кругом. Ни единой души.
Я вызвал дежурного и попросил прислать ко мне командира отделения Покладова. А через минуту он с тремя красноармейцами отправился в разведку. Я взял бинокль и стал наблюдать.
Часовой, сморенный зноем облизывал потрескавшиеся губы.
— Товарищ командир, у вас глаза красные, отдохнули бы малость, — промолвил он.
— Придет время — будем отдыхать, товарищ Поляков. Вы знаете, мне с басмачами часто приходилось иметь дело. Они коварные, пользуются беспечностью, налетают внезапно и вырезают всех до единого. Товарищ дежурный, люди отдыхают уже пять часов, пора их поднимать! Пришлите ко мне Хорошаева.
Через несколько минут подошел Хорошаев, вспотевший и заспанный.
— Слушаю вас, товарищ командир взвода!
— Замените дежурного, часового-наблюдателя. У ворот на возвышенности выставить второго наблюдателя. А бойцы пусть искупаются холодной водой и освежатся. Лошадей напоить и накормить. Я немного вздремну. В двадцать ноль-ноль разбудите. Вы останетесь за меня.