— Плохо стреляете по движущейся цели!
Командир отделения подтвердил:
— Да, товарищ командир, вы правы!
— Ну-ка, я попробую.
Выстрелил. Видно было, как пуля ударила под самыми копытами коня. Он отпрянул в сторону, а всадник чуть не свалился.
— Товарищ командир, промазали! — улыбаясь, сказал один из бойцов, лежавших в цепи.
Я быстро перезарядил винтовку.
— А вот сейчас посмотрим. Первый выстрел был пристрелкой, а второй — в цель.
Я выстрелил. Всадник свалился. Конь шарахнулся вправо. Левая нога всадника, видно, застряла в стремени. Конь помчался еще быстрее, ударяя задними копытами по волочившемуся за ним хозяину.
Группа басмачей пыталась поймать коня, но он пустился вскачь прямо к нам. Мертвый басмач остался лежать в пустыне.
Трое бандитов, которые хотели поймать коня, попали под пулеметный огонь. Один из них свалился вместе с конем, а двое успели скрыться. Конь как стрела промчался мимо нас, чуть не задавив моего коновода Артамошкина, и остановился у штабной юрты. Ноздри его широко раздувались, и мелкая дрожь пробегала по всему телу. К седлу была привязана винтовка, в правом стремени торчал застрявший сапог бандита.
Командир отделения Покладов, лежавший правее меня, громко произнес:
— Посмотрите, товарищ командир, даже конь не хочет служить басмачам. Удрал от них с винтовкой и оставил хозяина без сапога.
Бойцы повеселели. Некоторые засмеялись этой очень уместной шутке. Вдруг слышу стон позади. Я оглянулся: и вижу — лучший певец, дивизиона Карандин закрыл обеими руками лицо, а сквозь пальцы сочится кровь.
— Что с тобой, Карандин?
— Товарищ командир, я, кажется, ранен, но сам не знаю, куда. А кровь течет.
Я подполз к нему.
— Ну-ка, убери руки!
Пуля задела обе ноздри.
— Ничего, Карандин, легко отделался. Если бы лег на пять сантиметров вперед, то был бы конец. Песни будешь петь, как прежде, и девчата отворачиваться не будут! Это еще главнее.
Услышав подбадривающие слова, он улыбнулся. Оказали ему первую помощь.
Вскоре получил я приказ отойти на исходный рубеж И занять траншею, где находились два отделения моего взвода.
Под прикрытием пулеметов мы с трудом оторвались от наседавших на нас басмачей и присоединились к своим.
Воспользовавшись наступившей тишиной, часть бойцов стала поить коней. Простоявшие весь день под палящими лучами солнца, бараны рвались к колодцу. Трудно было их удержать.
Кони, не отрываясь от брезентовых ведер, пили с жадностью. Только верблюды стояли безучастные, медленно поворачивая головы. Они как будто удивлялись толкотне вокруг колодца.
К вечеру басмачи наступали уже со всех сторон. Как саранча, переползали от укрытия к укрытию. В некоторых местах подползали совсем близко к нашему переднему краю обороны. Но вклиниться в траншеи им не удалось. Ураганный огонь из всех видов оружия заставлял их прижиматься к земле.
Бой продолжался, пока не сгустились сумерки.
Когда стемнело, перестрелка прекратилась и наступила тишина, как будто ничего не произошло в этой обширной котловине.
Обходя окопы, я встретился с командиром взвода Митраковым.
— Ну как, рыжий, жарко сегодня?
Митраков грустно вздохнул:
— Всем было жарко. Только жаль Фетисова, до сих пор не пришел в сознание. Какой душевный человек! Прошел всю гражданскую войну. В самые суровые годы уцелел, а вот здесь?.. — он, тяжело вздохнув, махнул рукой.
— Мы солдаты, Вася! Ну, друг, пошли!
Мы явились на командный пункт.
— Как дела, мои орлы? — спросил командир дивизиона.
— Пока спокойно, товарищ командир.
Командир дивизиона пристально смотрел на нас:
— Басмачи превосходят нас в несколько раз. Они упорно наседают. У нас боеприпасы на исходе. А с ними придется повозиться. И помощи нам ждать неоткуда. Они не раз еще пойдут в атаку. Надо беречь каждый патрон. У нас есть одно преимущество: колодец в наших руках. У противника запаса воды ненадолго хватит, а доставлять ее надо за 60 километров. Обеспечить такую орду они не в состоянии. Так что им не удастся легко разделаться с нами, как они думают. Товарищ Митра-ков, ваши разведчики вернулись?
— Нет, товарищ командир дивизиона. Возможно, к утру…
Политрук, присутствовавший при разговоре, доложил:
— Перед заходом солнца я находился на холме, где установлен станковый пулемет. В четырех-пяти километрах от нас, в северном направлении, была слышна стрельба и взрывы гранат. Это продолжалось более часа. Видимо, наши разведчики встретились с басмачами и вступили в бой.