— Что тебе не спится, джигит? Бродишь по пустыне!
Мерген по голосу узнал курбаши. Мрачным, жестоким, подозрительным был этот человек с волчьими глазами.
— Что-то душно, тахсыр, — сказал Мерген. — Голова болит. — И поспешил на свое место.
На следующий день в условленном месте стали собираться друзья Мергена. Джигиты по одному подходили к подножью холма, держа своих коней за поводья, как будто они пасли их.
Вместе с Мергеном оказалось двадцать один человек.
Оглядев всех, Мерген начал:
— Мои друзья! Пол года мы скитаемся в этих песках, как дикие звери, не имея ни крыши над головой, ни постели. Часто бываем голодные. Что с нашими семьями и хозяйством, мы не знаем. Во имя чего мы находимся в этой пустыне? Что плохого нам сделали Советы? Только лишь всегда говорили, чтобы мы жили честным трудом. Это разве плохо? Вы сами знаете, сколько раз встречались мы с кызыл-аскерами и всегда они разбивали нас. Обещанной помощи из-за границы от наших "друзей" до сих пор нет и не видно. Кости самого хана Тыналы остались валяться в песках Босого. Нас тоже ожидает такая же судьба. Что будем делать?
Все слушали Мергена, опустив головы вниз, подавленные.
— Мерген! Я готов хоть сию минуту поехать к кызыл-аскерам, просить прощения и вернуться к честному труду, — сказал один из джигитов.
Зашумели все, перебивая друг друга.
— Нас собралось двадцать один человек, — решительно сказал Мерген. — Давайте поодиночке переберемся вон к тому холму, — он указал рукой на север. — И ночью, прикрываясь темнотой, пойдем на поиски кызыл-аскеров. Учтите, друзья, оружие не бросайте. Явимся с оружием, докажем аскерам свою честность. А басмачам не оставим не единого патрона.
Договорились собраться в глубокой лощине, южнее басмаческого стана.
Возбужденные и радостные вернулись они в басмаческий стан. Чтобы не вызвать подозрений, всех коней вели за повод.
Мерген занялся устройством шалаша над своей лежанкой. Другие приводили в порядок свою одежду. Трое джигитов неподалеку от Мергена так громко смеялись, что обратили на себя внимание главаря. Тот удовлетворенно подумал:
"Раз джигиты смеются и шутят, значит, настроение у них хорошее. Не будут скулить".
Для вида он сердито крикнул:
— Что расшумелись?
— Тахсыр! Это мы от избытка счастья: погода хорошая, сытно поели, делать нечего и силы девать некуда.
— Скоро примените свою силу. Кызыл-аскеров будем бить.
"Мы готовы, тахсыр! — Джигиты многозначительно переглянулись и замолчали.
Сердца двадцати одного бились учащенно. У всех на уме было одно: наступил бы поскорее вечер.
Длинным и утомительным показался этот день. Они пробовали даже уснуть! Чем только не занимались! Но время текло очень медленно. Казалось, солнце стоит на одном месте…
Джигиты, стараясь не вызвать подозрения, подходили к Мергену. Он лежал с закрытыми глазами, но не спал. Одним своим взглядом умных глаз подбадривал, вселял надежду на благополучный исход задуманного плана.
Наконец, долгожданный вечер настал. Использовав наступающую темноту, все двадцать один человек во главе с Мергеном собрались в условленном месте.
Перед тем как покинуть лагерь бандитов, друзья договорились: живыми в руки басмачей не даваться. Лучше умереть в бою с ними, чем принять от них мучительную и медленную смерть.
Ночью, никем не замеченные, они ушли на поиски красных.
Наутро главарь банды узнал об исчезновении двадцати одного всадника в полном вооружении, в том числе и Мергена, которому всегда не доверял, особенно после возвращения от кызыл-аскеров. Но особенно он стал подозревать его после того, когда тот со всеми подробностями передал речь командира красных. И все же никак не верилось ему в измену джигитов: "Не может быть, чтобы двадцать один его всадник ускользнул из лагеря. Может быть, они пасут коней в лощинах, где побольше корма?"
По всем направлениям поскакали разведчики, обыскали прилегающие к стану лощины. Но нигде не нашли беглецов.
Главарь встревожился не на шутку. Собрав своих приближенных, в том числе и муллу, он обрушился на них:
— Лопоухие! Почему не прислушиваетесь к разговорам? Почему не знаете, кто чем дышит? Из-под носа ушли к кызыл-аскерам. А вы ничего не знаете?
Голос его срывался, лицо багровело. Все сидели молча в ожидании, когда утихнет его ярость.
— Теперь ждите появления кызыл-аскеров! Эти мерзавцы все наверное рассказали. Теперь придется сняться с этого места.
— Тахсыр!! — успокаивающе произнес пожилой чернобородый басмач, — если эти предатели ушли, то с наступлением темноты нужно ожидать появления кызыл-аскеров. Я вполне присоединяюсь к вашему мудрому предвидению. Печально только то, что у нас люди не прибывают, а убывают.