Лина так и сидела на земле, как ее собака опрокинула. Смотрела на Кешу исподлобья.
— Вставай, Кнопка! — Сказал он. — Давай гостя арбузом угостим что ли? Тебя как зовут, гость?
— Макар, — мальчик вздохнул глубоко и только сейчас осознал, что до этого почти не дышал.
— Любишь арбузы, Макар?
— Ага... Только ведь... рано ещё. В августе...
— А у нас астраханский. Там раньше зреют, правда, Лина? Ты давай, покажи Макару, где умыться и на террасу проводи. А я сейчас подойду.
Девочка надула губки, глядя на гостя, буркнула:
— Пойдем. А ты любишь на качелях кататься?
— Что я, маленький? — ответил Макар, убедившись, что Кеша их уже не слышит. Внушает что-то притихшему псу.
— Даже Кеша катается, — возмутилась девочка, — а ему вон куча лет!
— Куча — это сколько? Он твой брат?
— Ага. Тыща!
— Тысяча лет? Ты чего? Не знаешь, что ли, сколько лет брату?
— А вот и знаю. Но не скажу!
— Почему?
— Потому что ты вредина!
— Я?
Макар даже остановился.
— Чего встал? Вон умывальник.
Рукомойник находился напротив красивого крылечка. Макару понравилось здесь – все такое аккуратное, чистое – как на картинке. И на террасе хорошо так оказалось, по домашнему. Гамак висел с наброшенным на него лоскутным одеялом, у перил стояло плетеное кресла с цветастой подушкой, на которой лежала книга, корешком вверх и очки. Словно только что кто-то читал, а тут взял и вышел на минутку. Посередине находился круглый стол, покрытый красивой скатертью, с водруженным на него большим арбузом, от вида которого рот сразу наполнился слюной.
Лина указала на один из стульев с резной спинкой:
— Сюда садись.
Сама заняла место напротив, поставив локти на стол, она положила подбородок на ладошки и принялась буравить Макара взглядом.
Он уже хотел сказать, что нехорошо так делать, когда зашел Кеха, неся ножи и тарелки.
— Хватайте, только косточки не глотайте и ешьте аккуратно, — улыбнулся он.
Он быстро и ловко разрезал арбуз пополам, отрезал каждому по большой дольке, и положил на большие тарелки. Красная мякоть и арбузный аромат оказались такими заманчивыми, что медлить Макар не стал, сразу приступил к пиршеству. Девчонка от него не отставала, изредка показывая язык. Вот ведь наглая. А Макар-то о сестренке когда-то мечтал. Зря.
Скользкий ножик выпал у него из руки и со звоном задев край тарелки, соскользнул и упал на деревянный пол веранды. Макар хотел броситься – поднять, но хозяин дома произнес:
— Оставь, возьми пока мой. — Он протянул мальчику свой ножик, аккуратно – рукоятью вперёд. И улыбнулся его нерешительности. — Бери-бери, не бойся.
— Спасибо! – Макар осторожно выдохнул, взявшись за рукоять, приятно легшую в липкую от арбуза ладонь. – Тяжелый какой! Он похож... на красивый маленький меч! Это что, кинжал? Настоящий?
Кеха едва заметно усмехнулся и кивнул:
— Ты ешь… Нравится арбуз?
— Ага. Вкусный. И сладкий! Ой.
Как ни старался аккуратно обращаться с кинжалом, но все-таки задел острием большой палец левой руки. Сразу показалась капля крови. Мало совсем. Он вытер незаметно руку о штаны, не хотел утруждать хозяев и признаваться в своей неловкости. Кеха, если и заметил, ничего не сказал. И то хорошо. А то бы ещё заставил йодом мазать, или ещё что похуже. Взрослый же, им бы все лечить сразу.
Отмывая руки от липкого арбуза под рукомойником, он рассмотрел царапину – длинная, но крови, вроде бы, уже нет. Заживет, значит. Само. Вон, на коленке ещё хуже была, зажила ведь.
Лина позвала его на качели, и он сразу забыл о ранке. Покататься вдруг захотелось. Все-таки что не говори, а раз даже Кеха катается, такой большой, почему бы и ему не попробовать?
Качели мальчику понравились. Хоть и пришлось сначала раскачивать девчонку, которая требовала: «Сильней! Ну давай же! Ну чего так слабо, я выше хочу!» Вот ведь привереда.
Зато как здорово потом самому было кататься. Снова и снова взлетать выше нижних веток росшей рядом ели. Дух захватывало, Макару казалось что когда он летит вперёд – вот-вот сможет взлететь как птица.
Небо качалось над головой, внизу пролетала земля, голова приятно кружилась, в глазах рябило от зелени, ещё, и ещё сильней, вот так. А если попробовать встать? Встать на качелях – прямо на ходу. Не хотелось останавливаться.
Только рука соскользнула. Миг — и Макарка сорвался, полетел на землю…