Долго не мог придумать, куда деть белую жемчужину. При мысли, что умудрится её пролюбить по дороге, покрывался холодным потом и мурашками размером с кулак. Вылез наверх, перевернул вверх дном жилище любезного Сергея Анатольевича, но нашел набор иголок и ниток. Долго выбирал самые прочные нитки на разрыв, пока не понял, что с его дурной силушкой ему стропу от парашюта дай — и ту порвать умудрится. Начал читать маркировки. Нихрена не понял, но на всякий случай выбрал ту, у которой были самые большие цифры. Спустился. Пожертвовал одним кожаным ботинком и выкроил из него ножом вкривь и вкось что-то типа маленького контейнера. Кровавя пальцы, постоянно матерясь, наглухо зашил внутри белую жемчужину. В качестве элегантной цепочки пришил шнурки от тех же ботинок. И торжественно пообещал себе, что этот кулон у него снимут только вместе с головой.
Жемчужина, когда он взял ее в руки, повела себя нестандартно. Засветилась мягким светом, чуть потеплела, и появилось очень сильное желание проглотить ее. Но в кожаном чехле присмирела и вела себя прилично.
В последнюю очередь, поковырявшись в комнате со снаряжением, нашел баул подходящей длины и сложил туда винтовку и пистолет внешников с отсоединенными магазинами. Магазины и пистолет варварски примотал скотчем к винтовке. Чтобы не гремели по всему баулу. В стаб решил не тащить, пока не выяснит, что это такое и с чем его едят. Прикопает на каком-нибудь тройнике поближе к стабу. Судя по звуку при выстреле, там явно используется какая-то батарея. Да и магазины, что у винтовки, что у пистолета, подозрительно тяжелые. У пистолета так чуть ли не всю массу магазин и составляет. Вот так принесешь в стаб, спрячешь в банк, а винтовка, в один прекрасный момент, скажет: «Пиу!» — и вместо банка — воронка. Оно ему надо?
Закончив подготовку, взглянул на часы. Восемь вечера. Постоял пару секунд, вспоминая, не забыл ли чего. Потом махнул рукой, выставил будильник на пять утра и отправился ужинать. Затем душ и спать. Завтра будет тяжелый день.
С утра встал, сделал все утренние дела. Очень плотно позавтракал разогретыми завтраками туриста. Накидал кучу корма рыси, надеясь, что она останется здесь и за ним не увяжется. Набил все имеющиеся магазины, отмечая изолентами разных цветов магазины с бронебойными, бронебойно-зажигательными патронами и патронами уменьшенной скорости для бесшумной стрельбы. Выволок рюкзак и всю сбрую наверх. Спустился с фонариком вниз и заглушил генератор. Запечатал и замаскировал, как мог, люк. Нацепил все на себя, попрыгал. Передвинул задевающий за флягу топорик. В последний раз подумал, не забыл ли чего, задержав руку на контейнере с белой жемчужиной, висевшем на шее. Сплюнул, на всякий случай, три раза через левое плечо, подхватил баул с оружием внешников и выдвинулся к Воскресенску.
Шел нагло. По дороге. Во-первых — быстро. Во-вторых — интересно было посмотреть подъездные пути к убежищу. Малонаселенность мелких лесных кластеров не позволяла отожраться матерым тварям. Максимум — развитый лотерейщик. В основном встречались бегуны. Чуть реже — ковыляли пустыши. Скан работал нормально и заранее предупреждал о встрече. С бегунами и лотерейщиками танцев с топориком не устраивал. Валил на максимальной дистанции одиночными дозвуковыми патронами. Добытые спораны равнодушно ссыпал в карман. Обедал на ходу «космическим» пайком. Очень удобно. Днем остановился только один раз, чтобы справить естественные нужды. Место для ночевки особо и не искал. Углубился в лес на километр, нашел подходящий бурелом, в него и забился. Несмотря на вес груза и высокий темп передвижения, с удивлением отметил, что не очень-то и устал. Он действительно еще больше окреп за эти два с половиной года.
За ночь никто не побеспокоил, хоть и спал вполглаза с автоматом в обнимку. Встал, когда небо только начинало сереть. «Четыре тридцать» — глянул на часы. Промыл глаза водой, поменял нижнее белье с носками, хлебнул живчика, груз на плечо, и опять со скоростью курьерского поезда попыхтел по дороге. Завтракал на ходу. Основной ствол сменил на АК. Все-таки Калашников, в отличие от детища Ковровских оружейников, менее требователен к загрязнению ствола. А делать остановки для обслуживания оружия Фарт не планировал.
Рыся догнала его к концу второго дня, уже на выходе из лесных кластеров. Сходу обвинила в том, что он ее с собой не взял, и еще долго ругалась на своем кошачьем языке, скользя по лесу рядом. Второй день ничем не отличался от первого, за исключением одного случая уже под вечер. Когда он подстрелил очередного наивного бегуна, из леса выметнулась кошка и принялась слизывать кровь из раны.