— Передай мне Грааль. С твоим ковеном разберёмся позже, — мужчина не вложил в голос и половину силы, но и этого хватило, чтобы меня тряхнуло. И не меня одного.
Краем глаза выхватываю неловкие движения Софушки. Она пересекла часть пути к столу главы, но будто опомнившись, цокнула туфлями и вдавила острые каблучки в ламинат. Даже если проделать ими дырки, чтобы застрять и не ступить больше и шагу, ей придётся подчиниться, если того захочет Лукаш. Надеюсь,французская альпийская коровка уже думает над тем, как нам выбираться. Пунктов — пострадать от словесника, а потом и встретиться с инквизиторами — не было в моей записной книжке.
Словно заметив мою издёрганность, Фабьен приподнимает уголки губ. Вы посмотрите на него, он забавляется.
— Я не настолько отчаялась, чтобы восстанавливать ковен вот так, мерзкий ты старикан, — прошипела ведьма и сразу же прикусила язык. Приказ Лукаша эхом прокатился по помещению. Мужчина велел ей замолчать и застыть. Противиться такой магии не то, что нам подвластно.
— Мистер де Ла Саль, полагаю, вы осведомлены об этой вещице. Откройте её и покончим со всем.
Каким бы эгоистом я ни был, беспокойство за девушку сжалось в груди тугим комком. Парализованная колдовскими нитями голоса Лукаша, она округлившимися глазами наблюдала, как Фабьен приближается к ней, скользит рукой по запястью и забирает коробку. Софья в бессилии жмурится. Голова сделалась тяжёлой. Ну же Фабьен, покажи ей это. Дай знать, что это не по-настоящему, что Грааль не причинит вреда Маренке или ещё кому-либо. Но он просто отворачивается и продолжает поддерживать свой образ засранца.
Лукаш приподнимает седые брови, когда Фабьен без объяснений ставит сейф-артефакт на стол и отходит к окну, становясь к нам спиной. Его руки сцеплены в замок, в этом и гордой осанке есть что-то властное, определённо.
— Чтобы исполнить вашу просьбу, пришлось бы пролить её кровь, — тихо и вкрадчиво начал ведьмак. — И даже после этого, сейф не открылся бы.
— Поч…— закончить у мужчины не получается. Он издаёт хрюкающий звук и с ужасом хватается за горло. Веки, нос и губы неожиданно краснеют и начинают отекать.
—Прелесть этого артефакта в том, что его невозможно вскрыть, если не соблюсти два условия. Первое — кровь владельца, второе — его магия. Причём второе условие должно выполняться добровольно. Софья должна хотеть отдать частичку своей магии артефакту.
— Ч-что ты…
Глаза Лукаша закатываются. Он хрипит и со стоном откидывается на спинку стула. Вся его физиономия заплывает, как у заядлого любителя некачественной выпивки со стажем.
— Кто бы мог подумать, что у главы европейского ковена аллергия на одну безобидную лечебную траву, — без капли жалости Фабьен вынимает небольшой мешочек из нагрудного кармана и слегка подкидывает его в воздух.
Я вскочил на ноги и схватился за затылок. Это действие всегда помогало немного прийти в себя. Спокойно, Стэнли. Всё хорошо, дружище. ДА КАКОЕ ТАМ ХОРОШО!
— Мать твою, тебя не учили предупреждать о том, что собираешься почикать человека?! — я всплеснул руками.
Мини-истерика от меня прошла мимо него. Он продолжил рыться в ящиках стола Лукаша, пока тот в свою очередь безуспешно пытался ухватиться за руку Фабьена.
— Он не умрёт. По крайне мере не так скоро, — выдаёт он, один за другим отшвыривая от себя ненужные ему листы и предметы.
— Какого хрена, Фабьен? — не успокаивался я.
Он приподнял голову, мазнул взглядом по Софье, которая начала потихоньку приходить в себя, и выдал миролюбивое:
— Попросим дворецкого на обратном пути вколоть ему антигистаминный препарат.
За окном раздался лай собак. Не медля, я подскочил к нему. Увиденное заставило заунывно застонать, а потом выругаться. Громко и весьма неприлично. Через лабиринт медленно плыла процессия из десяти инквизиторов во главе со священником в красной рясе.
Пожалуйста, пусть кто-нибудь развеет мой прах над Карибским морем.
◇◇◇◇◇
[1] «Маленький монстр» — ласковое обращение француженок к возлюбленным.
[2] С французского — человек без определённого места жительства. С другой стороны этот термин часто романтизируется. Он обозначает человека, который отказался от своего буржуазного существования ради беззаботной жизни в Париже.
Глава 30. Софья
«Нет ничего с чем ты не справишься.
Он не то, без чего ты не сможешь».
С каждой минутой верить в это становилось в разы проще. Особенно сейчас, когда я тряпичной куклой висела головой вниз на жёстком неудобном плече ведьмака. Контроль на руками и ногами медленно возвращался, а вместе с ним и злость. Она пенилась и бурлила, желчью подкатывая к горлу. Но уж лучше я сдамся гневу, чем вновь поддамся той беспомощности, что ощутила два дня назад в поезде.
ℒℒℒ
«…Грааль изначально не принадлежал бы Софье...».
Не важно, как много я не слышала до, уже по этой фразе можно было предположить, к чему он вёл. Рука, застывшая на дверной ручке, стала ватной и просто соскользнула с неё. В голове завихрилась сотня воспоминаний. Первая встреча, в которую он уверяет, что у нас одна цель. Когда он говорит, что хочет узнать меня. Когда обматывает шарф вокруг моей шеи. Как пьём кофе. Как едим булочки ночью. Его дрожь. Его губы. Его взгляд, чернее ночи. Выходит, всё было фальшью да и только?
Шаги по ту сторону заставляют отпрянуть. В смятении я забегаю в соседнее пустое купе и плотнее прикрываю за собой дверь. Убедившись, что меня не раскрыли, сползаю на пол и прислоняюсь к холодной поверхности за спиной. Из груди вырывается короткий смешок. Ещё один. И ещё. И вот я взрываюсь хохотом и тут же зажимаю рот ладонями.
— Ладно. Ладно, Софья. Ты ведь была готова к такому, — бормотание насквозь пропитано полной неуверенностью, и всё же оно немного успокоило меня. Это точно не больнее чем, когда уезжал Мирослав. И уж тем более, не так ужасно, чем тот день и авария. Но почему же всё равно настолько паршиво?
Я подтянула колени к груди и с тихим всхлипом уткнулась в них лицом. Возможно, слёзы могли бы хоть немного унять боль, но, похоже, и они предали меня сегодня. С горечью усмехаюсь. Предательство? Слишком сильное и недостаточно точное слово для сложившейся ситуации.
Мягкое покачивание и гул рельс вытаскивали из закрытого ящика памяти приятные события. Когда-то мы всей семьёй часто отдыхали в Сочи. Вместо более быстрого и комфортного перелёта родители неизменно отдавали предпочтение поезду. А я и Мирослав только и рады были. Несколько дней в купе — как несколько дней незабываемого приключения, быстрой смены пейзажей за окном и карабканья на верхнюю полку. Будучи ребёнком так легко радоваться любой мелочи.
«Хочу всю жизнь путешествовать на паровозике!», — заявила я в одну из поездок. Родители улыбались до паутинок из морщинок возле глаз, Мирослав посмеивался, ая — а я не знала, что пять лет буду в панике обходить любой транспорт, замкнусь в себе, стащу у Мирослава магический пистолет и… с раздражением трясу головой, пытаясь выкинуть прошлое из неё. Для начала не мешало было разобраться с настоящим.
Тоска вновь заполнила желудок. Фантомные ощущения прикосновений Фабьена до сих пор дарили ласку, но теперь вместе с этим, будто пытались содрать с меня кожу. Я напоминала себе наивную школьницу, впервые поддавшуюся чувствам. И это при том, что в реальности моя первая любовь никогда не всплывала в воспоминаниях с тех пор, как я выпустилась. Между тем, если рассуждать здраво, Фабьен никогда не обещал, что мы вместе разделим лавры. Он лишь говорил, что наши желания совпадают. И как же это бесит. Бесит, что я не могу просто обвинить его во всём и окунуться в жалость к себе.
Мысли о том, как первой заполучить чашу, постоянно занимали меня, и ведьмак в эти моменты отходил на задний план. Но всё же я прекрасно осознавала, что действовать спокойно и отчуждённо за его и спиной Стэнли, не получится. Узнав о детстве Фабьена, стало так просто убеждать совесть. Я начала искать другой путь: как сделать так, чтобы и ведьмак не остался обделённым? Однако, кажется, подобным терзалась лишь одна я.