После этой фразы, я не сомневалась. Опасность, погоня, боль — всё перестало иметь значение. С шлепком плюхаюсь коленями на землю. Этот режущий ледяной тон был слишком родным.
— Мирослав, — зову брата сквозь сдерживаемые приглушенные подвывания.
Ведьмаки резко замолкают. За перегородкой что-то шуршит. Пускай я не видела брата, но его неуверенное «Софа» прозвучало совсем рядышком. Один короткий полувсхлип всё же вырывается из горла.
— Я сейчас. Потерпи. Секунду, — сбивчивое бормотание, за которым следует копошение, тяжёлое приземление и вот — на меня сверху с паническим выражением взирает Мирослав.
Хлопаю глазами. Мой брат, конечно, не карлик. Но стена была действительно высокой. Как он умудрился забраться на неё? «Боже, о чём ты вообще думаешь, Софья», — упрекнула я саму себя. Следует убираться с Мирославом подальше отсюда. Но тело отказывалось выдерживать нагрузку. Чары Лукаша, барахтанье в воде и рана дали о себе знать, обрушившись на меня мощной лавиной.
Брат реагирует мгновенно. Он сгребает меня в охапку и принимается укачивать, словно маленькое дитя. Невольно вспомнились времена, когда папа клал себе на вытянутые ноги огромную подушку, а я взбиралась на неё и весело раскачивалась из стороны в сторону.
—Я ужасно устала, — тянусь к щеке брата. Прежде чем он сжимает мою кисть, успеваю почувствовать, как щетина колет подушечки. — Можешь сделать для меня кое-что?
— Всё что угодно. Только попроси.
— Отвези меня домой.
Слёзы сдавили грудь. Раньше я думала о улочках, резиденции и здании ковена, где буквально выросла, как о застывшем пространстве, в котором больше не будет места новым воспоминаниям. Теперь же понимала насколько в действительности любила каждую кофейню и парк, каждый уголок города, сохранившего магию родителей и моё счастье.
— Хорошо, — сипло пообещал он, прижимаясь губами ко лбу.
Я улыбалась, игнорируя разноцветные круги перед глазами.
ℒℒℒ
Что-то щекочет по лицу. Будто кто-то водил по нему чем-то пушистым. Просыпаться совершенно не хотелось, однако падение чего-то совсем близко, посылает нервные импульсы по телу. Шум в голове стал рассеиваться,и я всё вспомнила.
Я села на узкой, но вполне удобной раскладушке, и взлохматила волосы. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что передо мной не лабиринт, а комната отдыха в чешской штаб-квартире. Скосив взгляд на тумбочку, натыкаюсь на яркие сиреневые лепестки с шёлковым блеском.
Соскользнув голыми стопами на пол, склоняюсь над цветами и медленно вдыхаю тонкий сладкий запах. Задумчиво потерев один из лепестков, обнаруживаю насколько нежным и хрупким он был на ощупь.
— Ох! Ты проснулась? Должно быть, я слишком громко хлопнула дверью, — встревожилась маленькая ведьма, в миг преодолев расстояние от порога до меня. — Как ты себя чувствуешь?
Распрямившись, я повернулась к девушке. Эйр взглядом знатока прочертила дорожку от моего лба до пальцев ног и, только убедившись, что я не планирую падать в обморок, стиснула в объятья.
— Долго я была без сознания?
— Ночью ты приходила в себя, — она отпустила меня и неловко обхватила себя рукой. — Бормотала про аварию, но потом Хельга помогла тебе уснуть.
— Ясно, — немного отчуждённо пробормотала я, вернулась к кровати и похлопала по одеялу, призывая ведьму сесть рядом. — Расскажи, чем всё закончилось?
— Маренка была в ярости, — Эйр понизила голос до шёпота, будто собиралась рассказать большую тайну. — Когда мы увидели тебя на руках Милоша, она фурией понеслась к скоплению инквизиторов. Она поставила их всех на колени! — ведьма не сдержалась и сорвалась на восторженный возглас.
Я вздёрнула бровь.
— Имеешь в виду фигурально?
— Нет-нет, в самом прямом смысле. Она заставила ординария извиниться за вторжение, за то, что нанёс тебе вред. А ещё пообещала, что обязательно свяжется с верховным архиепископом .Что уже, конечно, сделала, — Эйр выдохнула, собираясь с силами, и продолжила. — Маренка потребовала наказания за превышение полномочий и нарушение пакта. Лукаша будет судить ковен. Через два дня. Архиепископ тоже прибудет, чтобы присутствовать на слушании. А ещё, чтобы лично дать разрешение на хранение Грааля.
Девушка участливо похлопала меня по спине, когда я подавилась слюной от таких заявлений. Это поражало, даже с учётом того, что согласие получено со многими оговорками. Например, Маренка обещала предоставить ордену доступ к чаше для личной проверки её сохранности в любое время.
Остальное же я узнаю на собрании, которое состоится через пару часов. Эйр пообещала принести подходящую сменную одежду. Кажется, роль главной звезды этого дня отвели мне.
Взгляд вновь упал на цветы. Я окликнула Эйр прежде, чем она успела полностью скрыться. Кто-то из её родственников точно заправляет сетью цветочных магазинов.
— Ты случайно не знаешь, что они означают?
Ведьма подозрительно прищурилась, словно впервые заметила их. Затем задумчиво пожевала губу и произнесла:
— Потанцуешь со мной?
— Эм, сейчас?
Эйр рассмеялась, и я поняла, что это и был ответ на вопрос. Подмигнув, она оставила меня наедине с мыслями.
— Значит не всё было фальшивым? — с грустной улыбкой я притянула букет поближе и вновь вдохнула их аромат, вспоминая наш последний с Фабьеном танец.
Ноги неохотно подстраивались под стихающую мелодию. Ума не приложу, как ему удалось уговорить уличного музыканта сыграть именно эту песню — грустный мотив скрипки из Звёздных воин.
Непроницаемость ещё не успела скрыть настоящего Фабьена. Он мягко вёл меня в танце, иногда наступая на носки моих туфель. Но это мало занимало меня. Его задумчивость щекотала нервы. Я не знала как вести себя с таким ведьмаком. Пытаться предугадать его мысли и победить было гораздо проще, чем видеть эту сторону. Уязвимость Фабьена была тем, что хотелось защищать. Хотелось узнавать. Хотелось довериться.
— Иногда я думаю, что мог бы забыть про всё. Оставить ненужное позади.
Пальцы ведьмака чертили замысловатые линии на оголённых лопатках. Проглотив ком в горле, я заставила язык шевелиться.
— И чем бы ты занялся?
— Пожалуй, из меня вышел бы неплохой танцор. С каждым разом получается всё лучше, правда?
Начало казаться, что на дне глаз ведьмака растопили золото, и их чернота заполнилась искрами. Никто прежде не смотрел на меня так: я не могла распознать значение этой его эмоции.
— В конце концов, Карбония и Париж — не единственные города, в которых можно танцевать. Я мог бы делать это с тобой и в других местах.
Мир так резко сузился до одного человека, что я не сразу вспомнила, как дышать. Как делать хоть что-либо, кроме прокручивания только что сказанного им.
—Если бы… — пришлось несколько раз прокашляться и провести языком по пересохшим губам, — если бы я тоже могла?
— Какая… прекрасная ложь.
Только когда он сжал мои пальцы, я поняла, что дрожала всё это время. Это не было страхом или ощущением холода, но я совершенно точно нервничала
— Лучшая, что между нами были.
Я резко выдернула руку и вперилась в него злым взглядом. Фабьен почти никогда не ошибался. И я почти ненавидела это.
ℒℒℒ
История повторяется. Известные семьи ведунов замолкают, но опомнившись, старшие из Суви, Кённинг и остальных почтенных семей приветствуют меня, обхватив правое плечо. Маренка не подняла головы лишь коротко махнула на стул рядом с Мирославом, продолжив устало прятать лицо в ладони.
Мирослав сразу же подошёл ко мне и помог сесть, словно я была ранена не в руку, а полностью перевязана бинтами. Несколько шуток и язвительных замечаний так и просились вырваться, но я плотнее сжала губы. Эта ночь подарила Маренке несколько лет, которые серыми тенями легли на весь её облик. Увы, предательство Лукаша ранило всех ведунов. Обведя взглядом присутствующих, я ощутила укол разочарования: среди де Ла Салей не было Фабьена.
Последовала размеренная и вместе с тем проникновенная речь Маренки. Она призывала нас сплотиться, поступок одного из ведунов не должен подрывать уверенность остального ковена. Женщина долго рассуждала о семейных узах, о стойкости,о нашем трио она тоже упомянула.