Читая протокол допроса Сысоевой, Жунид задержался взглядом на названии станицы. Елизаветинская!.. Стоп… ведь Семен Дуденко из этой же станицы!.. Почему бы не поговорить с ним? Он знает всех и может рассказать что-либо важное. Во всяком случае - это хоть какая-то ниточка.
Жунид запер папку в сейф, оделся и вышел из управления.
Солнце все-таки пробилось сквозь тучи, туман поднялся, и город повеселел.
На трамвае Шукаев доехал до вокзала, возле которого размещалось здание ТО ОГПУ.
- Передайте оперуполномоченному Мартиросову, что его хотел бы видеть Шукаев, - сказал он вахтеру. - Если не вспомнит по фамилии, добавьте, что он должен знать меня в связи с вагонной кражей в поезде Москва-Новороссийск.
Вахтер позвонил. Получив разрешение, Жунид поднялся на второй этаж к Мартиросову.
- Рад видеть вас, - широко улыбнулся тот. От глаз побежали мелкие морщинки. - Садитесь!
- Решил побеспокоить вас, Георгий Галактионович. Минут десять отниму, если позволите.
- Разумеется. Готов служить…
Жунид коротко рассказал о деле Сысоевой.
- Вы в прокуратуре не были? - спросил Мартиросов.
- Нет.
- Так вот… вас, наверное, это обрадует. Прокурор отказал мне в санкции на арест Дуденко, ввиду его несовершеннолетия. Да и признался он во всем, видимо, чистосердечно. Предложено взять с него подписку о невыезде.
- Вы уже отпустили его?
- Нет еще. Сейчас собираюсь это сделать. В общем, вы были правы. Паренек он неплохой. Запутался только, а люди не поддержали вовремя… Сейчас его приведут. Да, кстати, проверяя показания Дуденко, я велел вчера вечером сделать обыск в квартире кочегара паровоза Виталия Щербанюка. Кое-что обнаружили. На чердаке и в подвале нашли несколько рулонов похищенных из пакгауза шерстяных тканей. А в доме их сообщника Яшкина - около дюжины чемоданов, украденных у пассажиров. Содержимого, разумеется, нет уже, но улики - налицо. В общем, все прояснилось. Шайка состояла из трех человек: Пруткова, Яшкина и Щербанюка. Орудовала на нашей ветке с осени прошлого года.
Жунид покачал головой.
- Не верится, что только с прошлого года. Пруткову на вид не меньше сорока…
- Он здесь недавно, - объяснил Мартиросов. - Типичный рецидивист. Еще при царизме дважды судим за грабеж. И при новой власти не унимается. Щербанюка и Яшкина он втянул. А на Дуденко обжегся.
В дверь постучали.
- Да?
- Разрешите ввести задержанного? - заглянул в комнату конвоир.
- Давайте его сюда.
Семен Дуденко вошел, робко озираясь.
- Здоровеньки булы!
- Здравствуй, - улыбаясь, ответил Жунид.
На Семена трудно было смотреть без улыбки. Огненно-рыжая копна на голове, тонкие длинные ноги, торчащие из-под короткого пальто. Видно, вырос он из него. Маленькая рожица в синяках, с незажившей ссадиной на губе уже не казалась такой жалкой: отошел, отоспался в камере. Серые большие глаза его с надеждой остановились на Шукаеве.
- Ну что ж, Семен, - заговорил Мартиросов, тоже улыбаясь, - вот товарищ из угрозыска, небезызвестный тебе, пришел просить чтоб тебя отпустили, имея в виду смягчающие обстоятельства, - ну, то, что ты признался, и все такое. Сейчас дашь подписку о невыезде и - шагом марш.
- Шуткуете? - усомнился Семен.
- Нет, не шутим. Разумеется, ты должен дать обещание, что с прежним покончено. Да и помочь вот товарищу Шукаеву ты мог бы…
- Та я… со всей радостью! А как же ж! - затараторил парнишка. Он не знал, куда от смущения девать руки, и то засовывал их в карманы, то убирал за спину. - Я усе зроблю, що прикажете!.
- Ну, молодец, - сказал Мартиросов, заполняя документы. - Давай, подписывай.
- Спасибо, Георгий Галактионович, - поблагодарил Жунид. - Ну, друг, потопали.
Когда они вышли из проходной на привокзальную площадь, Семен удивленно, как бы не доверяя себе, покачал головой.
- Что ты?
- Вишь ты, як воно. - невразумительно ответил он. Но Жунид понял:
- Теперь все от тебя самого зависит. Станешь на честную дорогу, - значит, будешь человеком.
Уже в управлении, усадив Семена перед своим столом, Жунид расспросил его поподробнее.
Оказалось, что после смерти родителей колхоз послал Семена Дуденко на курсы трактористов в Краснодар. Проучившись несколько месяцев, он набедокурил там, и его исключили. Злого умысла с его стороны не было, но ЧП произошло изрядное. Дело в том, что профессия тракториста в глазах Семена была куда менее романтичной, чем, скажем, военное поприще. Тем более, что неподалеку располагалась военная школа. И вот, дежуря по тракторному парку, он бросил свой пост и побежал в школу, просить, чтобы его приняли курсантом. Зря, конечно, ходил; набор только осенью бывает. А за время, пока он отсутствовал, в боксе загорелась пакля и в гараже вспыхнул пожар. Семена прогнали с курсов.