- Мне нужен участковый уполномоченный.
- Я и есть! Стефан Дорофеев! - козырнул тот.
Шукаев сел, не дожидаясь приглашения, и, достав из сумки бумагу, предписывающую местным властям оказывать всяческое содействие предъявителю, протянул ее Дорофееву.
Прочитав, участковый еще раз почтительно вытянулся.
- Садитесь, - поморщился Жунид. - Давайте поговорим. Кажется, вы первым начинали расследование по делу об изнасиловании Марии Сысоевой?
- Так точно! Но я… знаете…
Дорофеев сбивчиво стал рассказывать. Он действительно первым выезжал на место происшествия, допрашивал потерпевшую. Однако следствие сразу зашло в тупик. Очевидцев не было, приметы насильников, указанные Сысоевой, были слишком расплывчаты. И участковый, получив распоряжение передать дело в другой район, сделал это с поспешностью, не оставлявшей сомнений в его нежелании продолжать поиски.
- Мне нужны Семен Дуденко и Мария Сысоева, - сказал Шукаев, когда он кончил.
- Дуденко по этому делу не проходит.
- Это мне известно. Позовите его сюда, но так, чтобы никто не знал.
- Ясно. Так я пойду?
- Да.
…Отсутствовал участковый примерно полчаса. Вскоре в комнатушку вошел Семен.
- Ну, здоров, здоров, - протянул ему руку Шукаев. - Что-нибудь узнал?
- Порядок, дядько Шукай, - выпалил Семен возбужденно. - Тут недалеко вид нас есть аул Хантук. Так там живет учительница, двоюродная сестра моего дядьки. У нее сын есть. Ленькой зовут. Они до нас приезжали. Ленька видел фулиганов…
- Хулиганов, - поправил Жунид.
- Все одно. Так вот слухайте сюды…
Оказалось, что в тот день, когда неизвестные напали на Марию Сысоеву, Ленька находился поблизости. Девушка отправилась на островок собирать грибы. Лодку она причалила к лесистому берегу. Ленька Кудрявцев собирался переплыть в своем челноке на другой берег с ведерком линей, которых он наловил с рассвета на островке. Неподалеку от берега есть заводь, хорошо видная из-за кустов. Там двое чернявых парней распутывали снасти и переговаривались. До него долетели обрывки фраз. «Бо пшаш дог»[5],- сказал один. Эту адыгейскую фразу Ленька знал. Потом он расслышал еще, как один из «рыбаков» обращался к другому, называя его Пако[6]. Остального он не понял. Лиц не запомнил: кусты мешали смотреть. Неизвестные тоже его не заметили. Когда в Хантуке стало известно о происшествии на островке, Ленька - сразу связал это событие со своей встречей, но никому не сказал, побоялся.
- С Марией ты не разговаривал, случайно? - забеспокоился Жунид.
- Ни. Она парней стесняется…
- Она видела Леньку, когда он уплывал с островка?
- Да.
- Ну что ж, молодец. Плохо, конечно, что Ленька твой их не разглядел, но и то, что он сообщил, важно. Ладно, Рыжик, обещаю тебе всяческое мое содействие, когда будет суд над Буяном Прутковым и его шайкой… А в военную школу ты, наверное, попадешь…
Отправив Семена и взяв с него слово молчать обо всем, Шукаев достал протокол допроса Сысоевой. Итак, один слегка косил, другой… о другом, собственно, ничего неизвестно. Кто-то из них носит кличку Пако. В том, что это кличка, сомневаться не приходилось. Таких имен у адыгейцев нет Русского едва ли окрестили бы так…
Снова появился Дорофеев.
- Мария Сысоева уехала в Краснодар, - извиняющимся тоном сказал он. - Не повезло вам.
- Жаль, - сказал Шукаев. - Ну что ж поделаешь. Скажите-ка мне вот что. Из документации следует, что вы дважды ее допрашивали. И ни разу не задали вопроса: встретился ли ей кто-либо, когда она привязывала лодку.
Дорофеев испуганно посмотрел на Жунида.
- Она вроде говорила, что какой-то парнишка уплывал на челноке с острова.
- Почему этого нет в протоколе?
- Виноват, не отразил. Посчитал за мелочь.
- Нет в нашем деле мелочей, - с досадой сказал Жунид.
- Виноват. И потом…
- Что потом?
- Начальник приказал всю доследственную переписку отослать в Тахтамукаевский район…
- Мм-да, - протянул Жунид. - Теперь уж поздно разводить руками. Вот что. Свяжитесь-ка с аптекарем, отцом девушки. Пусть в четверг его дочь будет дома. Я до этого времени пробуду в ауле Хантук. Проверю всех рыболовов и грибников, которые бывают на островке.