Денгизов молча разглядывал кабинет, обставленный, по его мнению, с излишней роскошью. Сам он этого не любил. Погладив ладонью гладкую коричневую кожу глубокого кресла, слегка усмехнулся.
- Вы надолго в Грозный? - спросил Дыбагов. Молчание начинало его тяготить.
- В Бай-Юрте убит председатель сельсовета. Пока местной милиции и прокуратуре ничего не удалось выяснить. Вот и еду.
- Разрешите? - показался на пороге Жунид.
- Да.
- Товарищ начальник управления, старший оперуполномоченный угрозыска Шукаев прибыл по вашему вызову!
- Садитесь, - кивнул ему Денгизов, показывая на кресло, стоявшее возле приставного столика.
Жунид сел.
- Шахим Алиханович уезжает, - заговорил Дыбагов. - Ивасьян болен. В связи с этим мы решили передать чохракское дело вам. Сейчас получите указания, к выполнению которых нужно отнестись со всей серьезностью. Вы меня поняли?
- Да. Позвольте мне говорить?
- Говорите, - вмешался Денгизов.
- Я готов взяться за это дело, если…
- Вот полюбуйтесь, - перебил Дыбагов, обращаясь к бибисту, - сейчас выставит свои требования. И так каждый раз..
- Дайте ему закончить, - поморщился Денгизов и повернулся к Жуниду: - Что означает ваше «если»?
- Я хотел только сказать, что в дознании по раскрытию такого преступления желательно непосредственное участие старшего следователя прокуратуры Охтенко. Он занимался бы процессуальным закреплением данных, а я вел бы оперативную работу. Следственные действия будут ее сковывать.
- Просьба заслуживает внимания! - Денгизов бросил взгляд на начальника управления.
- По предыдущему делу он уже просил об этом, - сказал Дыбагов. - Я говорил тогда с прокурором области. Он помог, а сейчас ничего не выйдет, Охтенко занят.
- В таком случае дайте помощника из числа оперативных сотрудников и освободите меня от текущих дел.
- Это в наших силах. Считайте вопрос решенным, - ответил Дыбагов.
- Еще что, Жунид? - спросил Денгизов. Шукаев помедлил.
- Было бы полезно, - сказал он, наконец, - предоставить мне возможность свободного передвижения и обеспечить право пользования силами и средствами периферийных органов милиции, чтобы в нужный момент организовать одновременную проверку версий и преследование грабителей, если возникнет такая необходимость.
- Я уже слышал кое-что о предложенной вами бригадной тактике, - улыбнулся Денгизов. - И считаю ее вполне рациональной. Что ж, требования, по-моему, скромные. Как считаете, Асхад Асламурзович?
- Да, конечно. Сделаем все, что он просит.
- Тогда с вашего разрешения, - обратился Денгизов к начальнику управления, - мы займемся с ним планом расследования…
- Разумеется. Мой кабинет к вашим услугам.
Жунид достал записную книжку.
Денгизов стал диктовать. Он медленно прохаживался по кабинету и говорил так быстро, что Жунид едва успевал записывать, удивляясь про себя четкости и логической законченности каждой из предложенных Денгизовым версий…
Словом, Жунид получил «особое поручение». Так и сказал Дыбагов, еще раз вызвав его к себе в кабинет в конце рабочего для.
Говорил начальник управления довольно благосклонно и даже справился, как поживает Зулета, не трудно ли ей учиться. Она-таки поступила на первый курс медицинского училища. Внезапную перемену в отношении к нему Дыбагова Жунид не без оснований приписал визиту Шахима Денгизова. На вопросы Шукаев отвечал вежливо, но, не чувствуя особой искренности в словах своего собеседника, на откровенности не пускался.
Потом начальник управления вернулся к вопросу о деле и поинтересовался, кого бы Шукаев хотел иметь своим помощником.
- Дараева, - не задумываясь, ответил Жунид.
С Вадимом Акимовичем они сблизились за последнее время. И главную роль в этом сыграл не Жунид, который не слишком-то легко сходился с людьми, а сам Дараев. Ой сильно изменился. Иногда, правда, по-прежнему, петушился, принимая бравый вид, но бывало это довольно безобидно и не вызывало к нему антипатии. Зато между Дараевым и Ивасьяном пробежала черная кошка. Тигран Вартанович здоровался с ним сквозь зубы, небрежно кивнув, а иногда и не замечал вовсе.
Сам Дараев тоже чувствовал перемену в себе. Началось все с того памятного собрания. Он понимал, что не имеет никаких оснований обижаться на Шукаева за афипское дело. Кто же виноват, что нашелся человек, гораздо способнее и дальновиднее его самого? Однако еще долго при встречах со своим воображаемым соперником по службе Вадим Акимович испытывал ненавистное ему самому раздражение. Шукаев, как всегда, ничего не замечал, был по-прежнему приветлив и открыт нараспашку. И это сделало свое дело.