Собственно, поводов для плохого настроения было более чем достаточно. Полный провал в расследовании афипского дела, выговор на партсобрании, удержанная из зарплаты премия, измена Дараева (иначе Ивасьян про себя и не называл поведение Вадима Акимовича) и еще недавняя болезнь. Удивительно было другое: после всех этих событий Тигран Вартанович не только не переменился к худшему, а напротив - стал со всеми предупредительно вежлив, каждого выслушивал, не обрывая ироническими замечаниями, как бывало, прежде. И вдруг - поворот, можно сказать, на сто восемьдесят градусов. Никого не замечает, по пустякам кричит и ругается.
Кое-кто приписал это семейным неурядицам, кое-кто пожал плечами; новую тему для разговоров пожевали и бросили.
Как-то вечером, дня через два после отъезда Шукаева в Чохрак, в управление доставили молодого кабардинца в форме железнодорожника. Он нашумел в магазине, оскорбил завмага, а когда вызвали милицию, пытался оказать сопротивление участковому.
В комнате дежурного составляли на задержанного протокол, когда туда вошел Ивасьян. Избавившись от чохракского Дела, он так и не лег в больницу.
Дежурный хотел было встать, но Тигран Вартанович жестом остановил его.
- Дайте-ка сюда… Да нет, протокол дайте, неужели непонятно?
В протоколе значилось, что машинист паровоза ОВ-3405 Исуф Амшоков, родившийся в 1910 году в селении Нартан[16], беспартийный, нанес словесные оскорбления заведующему продовольственным магазином… и т. д., и т. п.
Ивасьян окинул пренебрежительным взглядом напуганного его резким тоном дежурного и повернулся к машинисту.
- В Нальчике часто бываете?
- Да каждое воскресенье. Я, гражданин начальник…
- Постойте, - перебил Тигран Вартанович, отметив про себя обращение «гражданин начальник» (так обычно говорят только люди, уже имевшие дело с законом). - Вы не знаете, случайно, Шукаева? Жунида Шукаева?..
- Знаю. Мы почти соседи. Да и недавно встречались… в поезде…
- Тогда идемте! - Ивасьян шепнул что-то дежурному и, кивком головы приказав Амшокову следовать за ним, направился в свой кабинет.
- Судим? - был первый вопрос Ивасьяна, когда задержанный сел перед ним на стул.
- Да.
- Сколько?
- Год.
- За что?
- По пьянке. Пришили злостное хулиганство.
- Опять хочешь сесть?
- Никак нет, гражданин начальник, - довольно весело ответил машинист, уловив, видимо, что он зачем-то понадобился начальству.
Тигран Вартанович переменил тон. Прежней резкости как не бывало. После первых же его слов машинист понял, что, чем хуже он отзовется о своем земляке Шукаеве, тем скорее выйдет из этого мало приятного для него учреждения.
И Амшоков не пожалел красок. Рассказал, что родной брат жены Шукаева Зубер Нахов несколько раз судим за кражи, недвусмысленно намекнул, что Зулета кое-когда пользуется нетрудовыми доходами своего непутевого братца (он частенько наведывается в Краснодар), а ее муж сквозь пальцы смотрит на это.
Подписав бумагу, которую Ивасьян тут же с его слов отстукал одним пальцем на собственной портативной машинке, хранившейся у него в сейфе, Амшоков с надеждой поднял взгляд на Тиграна Вартановича.
- Не виноват я, гражданин начальник. Обвешивает этот паразит - завмаг…
- Хватит, - не слишком строго перебил Ивасьян. - Сейчас я распоряжусь. Тебе возвратят документы и - проваливай. Да смотри, больше не попадайся!..
…Клавдия Дорофеевна встретила в тот день мужа без своей обычной обворожительной улыбки.
- Что это с тобой? - спросил Ивасьян, с тревогой вглядываясь в ее обеспокоенное лицо. Его не покидало предчувствие надвигающейся беды.
- Войди сначала, - ответила она, закрывая дверь. - Не в коридоре же я должна рассказывать. Мама дома, а я не хочу, чтобы она слышала.
- Что-нибудь серьезное?
- Пока нет, но… береженого - Бог бережет! Проходя мимо комнаты Акулины Устиновны, она прильнула ухом к дверям и прислушалась.
- Спит, по-моему. Идем в спальню.