- Вы хотите уничтожить источник?
- Да. Это единственный шанс спасти Лааттон.
- Лааттон? – переспросил дознаватель. – Это…?
- Это твой мир, Анниш. – инквизитор улыбнулся. – Мы называем его именно так.
Я покачал головой.
- Спасение мира? Интересная у вас цель! Но мне бы хотелось, чтобы вы объяснили подробности.
- Не сейчас, Анриель. – сказал Тальниир. – Давайте дождёмся прихода Лео. Я думаю, что любые подробности вам лучше услышать от неё.
- Ладно. – согласился я. – Ждём.
- А путь? – спросил Анниш. – Как вы определяете, куда идти? Я ведь правильно понимаю – окружающие ваш лагерь территории меняются после каждого Шторма?
- Не каждого. Каждый шторм индивидуален и привносит своё количество изменений. Когда-то – больше, а когда-то – меньше…
И инквизитор принялся рассказывать про закономерности, которые исследователи аррфов установили за прошедшее время. Упомянул о выдвинутых теориях, объяснил условности некоторых механик. Слушать непонятную для меня терминологию было довольно скучно, так что я постепенно выпал из разговора, оставив Тальниира и Анниша наедине с их околонаучными обсуждениями. Расслабившись, я откинулся в кресле назад и в скором времени провалился в сон.
Вокруг моей лодки плескалась вода. Мелкие волны звонко ударялись о борт и украшались небольшими водоворотами, когда я с силой поворачивал вёсла.
«Быстрее. – думал я. – Ещё быстрее! Нужно спешить! Закат уже совсем скоро, а я ещё настолько близко от Края!»
Подняв голову, я бросил взгляд на оранжевый солнечный круг, опустившийся к самому горизонту.
«Ох, как нехорошо-то! Могу ведь и не успеть!»
Не переставая работать вёслами, я осмотрелся. Горизонт и водяная гладь были девственно чистыми, но поблизости от моей лодки над водой висела плотная дымка. Туманные космы были совершенно непрозрачными и вызывали смутное ощущение какой-то опасности. Словно меня предупреждали о чём-то похожем, но вот только о чём? Вспомнить это не было никакой возможности – память внезапно сделалась словно кисель и с жадностью поглощала всё, что я пытался из неё выудить. Оставалось только чёткое понимание того, что эти воды нужно оставить за спиной раньше, чем солнце скроется за линией горизонта. Зачем только – не понимаю. А хотя... ладно, не важно.
Я принялся с новыми силами налегать на вёсла. Над водой разносился скрип уключин, а нос лодки с лёгкостью врезался в поверхность бескрайнего озера. Ветра не было совсем, и водяная гладь поражала меня своим неуместным спокойствием. Солнце опускалось всё ниже и уже коснулось воды у горизонта, а его лучи окрасили клубящийся туман в золотисто-оранжевые цвета. Я вёл лодку вдоль туманной полосы и всё пытался вспомнить что-то безумно важное. Какое-то тревожное предчувствие донимало меня, но вот с чем же оно было связано? Я не помнил.
«Зачем же мне торопиться? – задумался я после того, как не сумел добиться от своей памяти ничего конкретного. – Я ведь в любом случае не успею добраться до противоположного берега раньше следующего утра! При всём желании.»
Но а зачем я, в таком случае, сюда заплыл? И почему ничего не помню?
В глубине тумана слева от меня показалось какое-то смазанное движение. Заметив его, я принялся внимательно всматриваться в белесую пелену.
- Там кто-нибудь есть? А ну покажись…
Звучание голоса оказалось неожиданно слабым и каким-то безжизненным, так что последнее слово я скорее прошептал, чем проговорил.
«Что тут вообще происходит?»
В этот момент туман разошёлся, и я наконец-то увидел то, что скрывалось в его глубинах.
«Какого лешего??!»
Передо мной предстали аттракционы. Над поверхностью воды поднималось несколько островков, на которых какой-то безумец выстроил настоящий парк увесилительных механизмов. Улыбались закатному солнцу аляповатые нарисованные лица, скалились в саркастических ухмылках красиво разрисованные карнавальные маски. Вращалась карусель, порождая мельтешение теней на поверхности стоящих позади неё высоких палаток. Курились дымки от переносных светильников, играли отблески ярко размалёванных поверхностей, в воздухе трепетали флажки и разноцветные ленты. Беззаботно кружились в застывшем танце деревянные балерины.
Над всем этим висела совершенная, «бархатная» тишина. Флажки и ленты извивались при абсолютном отсутствии ветра, а вращение каруселей и прочих аттракционов не сопровождалось ни лязгом, ни скрипом. Воздух наполняли умиротворённость и тишина.