Долго мы молчали. Без слов понятно было всё и так.
– А ты-то сам, что? Достал бы монеты, поддержал бы голодных писателей, поэтов. Вон у нас, недавно, поэт Сидорычев от голода помер. – Сказал я совсем тихо.
– Знал бы, я б ему и без этого золота помог. – После долгой паузы сказал Виктор.
– Ну, и какой же выход? – спросил я.
– Выход? – Виктор так же тихо ответил:
– Если бы все люди были дерьмо, выхода бы не было. Но в том, то и дело, что люди у нас хорошие, в большинстве. Только характер дурацкий – где не надо, слишком добрые. А то вдруг, как с цепи сорвутся – всех помолотят. И доверчивые, словно дети. Впрочем, что бы ни происходило, это школа. А как ещё учить уму-разуму? Хотя, и это не ново. Помню, я был ещё пацаном, так вот дед мой, рассказал мне одну сказку. И я её до сих пор помню, слово в слово. Память у меня на такие штуки. А вот понимать, только теперь начал…
– Поведай, брат, – обратился я к Виктору спокойно, хотя сердце, так и застучало в груди, от предвкушения удачи…
– Знаю, знаю. Ты такие штуки любишь. – Усмехнулся Виктор. – Да только время теперь позднее. Дома то не хватятся?
– Думаю, бог милует. – Ответил я.
– Ну, так слушай: «Жил был на свете Орёл. Морской Орёл.
Он никого не боялся. Потому что был сильный. Его огромные крылья, верно, служили ему много лет. Его зоркие глаза видели всё вокруг на сотни миль. Его острые длинные когти созданы были для того, чтобы ловить гадюк. А было это нелегко. Эти ядовитые змеи заполнили море. И всё меньше рыбы становилось в округе.
Рыбы были безмолвны. И когда гадюка ловила новую жертву, та была бессильна. Ведь у рыбы не было яда. И если бы не Морской Орёл, то, наверное, не осталось бы в море ни одной рыбёшки.
Но не зря Орёл имел зоркий глаз и длинные острые когти. И всякий раз, заметив гадюку, Орёл налетал со стороны солнца, хватал змею когтями, сжимал её так, что она не могла нанести свой ядовитый укус. И с облегчением вздыхали морские обитатели: синебокие дельфины, стремительные кефали, роскошные морские петухи и разноцветные окуни. И даже безмолвные, они выпрыгивали из моря, и улыбались своими человеческими глазами. Петухи распускали под водой свои роскошные плавники – крылья. И это было важно для Орла. Он знал, что не зря жил.
Гнездо морского Орла было на самой вершине одинокого утёса, выступавшего далеко в море. Утёс был очень высок, и когда наступали длинные зимние шторма, утёс превращался в остров: волны заливали узкий перешеек, соединяющий вершину с береговыми скалами. Но шторма не пугали его. Более того: когда наступала зимняя непогода, он часами мог смотреть на огромные, зеленоватые, с белой пеной волны. И его профиль царил над серыми громадами волн. В такие дни, иногда, к нему прилетал его брат, Гриф-стервятник. И всегда он говорил ему одно и то же:
– Ну что ты смотришь на эти волны? Почему улетел ты из наших степей? Зачем ты ловишь этих ядовитых змей, когда столько падали ждёт на бескрайних степных просторах? Зачем ты рискуешь жизнью? Ведь змея может укусить тебя, и тогда ты…
– Я уже говорил тебе, – спокойно отвечал ему Морской Орёл, – я не могу есть падаль. Не могу красть крохи тухлого мяса, ожидая в очереди, когда насытятся львы и шакалы. Я не шакал. Я сам Орёл. Я царь моря!
– Гордец! – клекотал в ответ Гриф, – и глупец! Разве это разумно рисковать жизнью ради гордыни!
– Не в гордыне дело, а в гордости! – говорил спокойно Орёл, – в достоинстве. Я спасаю море. И может быть, это главное. Я спасаю рыб. И сознание, что я живу не напрасно, для меня важнее, чем набить свой зоб и брюхо тухлой ворованной требухой. – Все так живут. А ты что же, умнее других? – Шипел Гриф. – Ты гордец и глупец!
– Поди прочь, – говорил обычно без злобы Орёл. – Твоё место среди воронов. Вон сколько вьётся их вокруг падали. Вот с ними ты найдёшь понимание. Хоть и брат ты мне, а всё же мы разные.