Когда Юра говорит о том, что буря порвала его снасти, или его баркас, наполненный доверху дорогой рыбой, захлестнуло водой, и он пошёл ко дну, Юра только заметит вскользь:
– А туда его, к чёртовой матери! – И тотчас же точно забудет об этом».
Джамаль
– Привет, Серёга! – слышу я сквозь голос Юры Паратино голос… Сержа Джамаля. Выхожу из чтения, и ловлю себя на мысли, что никуда я не вышел, а вот он, Юра Паратино, по имени Серж Джамаль. И поразительнее всего, что портрет, натура, характер Джамаля, практически ничем не отличается от натуры и характера Юры Паратино.
– Привет, Серж, – говорю я, ещё находясь под впечатлением этой мысли.
– А мне уже «рыбацкий телеграф» сообщил, что Серж Пират задрал ноги выше палубы, и почитывает книжку, вместо того, чтобы дизелёк чинить… Я смотрю, не врут люди…
– Было б лучше, если б врали, – говорю я.
– А что? Случилось чего? Кстати, как отдохнул на «Орле?»
– Да отдохнул-то отлично, спасибо, Серж. (Я рассказал Сержу про дельфинёнка, а за одно, поведал о своих «дизельных» страданиях.)
– Видишь трещину? – Я показал Сержу головку цилиндров.
– И самое «приятное», что твой «SABB» один на всю Балаклаву. И не заваришь…
Серж опять поражает меня быстротой ума, и фотографической точностью анализа ситуации.
– И не заваришь, и не купишь новую…
Серж помолчал.
– А мы уж всей свитой навострились на ставридку с тобой.
– Кому ставридка, а кому и головка? – поддеваю я Сержа.
Оставив без комментариев мою «подколку», Серж задумался.
– Да, дела… А впереди шторма!
– Отожь! – говорю я. И шторма, и ветра, и холодная водица! И до Севастополя часов шесть ходу с моей скоростёнкой!
– Варианты? – Серж как всегда краток.
– Да был тут, лет пять назад, в Ласпи такой движок. Да разве он ещё там? Да и отдадут ли? И весу в нём килограммов триста! Тут задумаешься…
– В Ласпи, говоришь? А где там?
– Да прямо на местной станции, у берега…
– Ладно, полетел я. У тебя какие планы? – Серж мысленно, был где то далеко…
– Какие могут быть планы? Страдать… – В шутку говорю я Сержу… Домой поеду. Надо что-то думать… Из за какой то железки…
– Ну, ладно, бывай! – Крепкое рукопожатие. И Сержа как и не бывало. Читать было уже, как то не с руки. Я решил подобрать все хвосты, что накопились за последнее время… Так, или иначе, а провозился я до вечера. А затем, тупо, без каких либо идей, почапал домой, в Севастополь.
Ещё было светло. Вечернее солнце окрасило весь Севастополь в предзакатное алое марево. А это никак не могло обрадовать: «Если солнце село в тучи, жди моряк большие бучи…»
С этими мыслями я добрался до дома. Вошёл в ворота внешнего дворика, уже открыл калитку, как вдруг знакомый звук мотора привлёк моё внимание.
«Неужели Серж? Джамаль»?
Да, это был Серж.
– Только идёшь? – Услышал я голос прямо из машины.
– Вроде как… – Отвечаю с улыбкой.
– У меня к тебе будет просьба, кэп!
– Хоть пять, – отвечаю.
– Побудь, пожалуйста, здесь пять минут. Никуда не уходи. Сейчас к тебе приедут четыре молодца, примешь груз.
– Какой груз? – Уже кричу вдогон.
В ответ только пыль из под колёс.
Действительно, прошло пять минут. Подъехал джип, и четверо незнакомых мне парней вышли из машины.
– Ты Серёга – Пират? – спрашивает старший.
– Ну, я, – отвечаю.
– Открывай ворота, – и не очень-то вдаваясь в разговоры, выволакивают разобранный на четыре блока, что бы вы думали? Ну, конечно же! Дизель SABB, тот самый, из Ласпи!
Да! Это был культурный шок. Дар речи, временно мной утерянный, медленно возвращался ко мне. Семейство моё никак не могло добиться от меня – что это и откуда? И где я взял такие колоссальные деньги на дизель? И как довёз? И как сгрузил? А я только мычал что-то нечленораздельное о Джамале, а сам пытался вспомнить, когда, и как я познакомился с Сержем? И, наконец, вспомнил…
…Ну, да! Это Люда Вертяева подарила мне Сержа! Та самая Люда, что яркой звездой прошла по небосклону Тавриды. Прошла, а для нас всё ярче разгорается свечение её удивительной, таинственной, и такой светлой души. Её неповторимый голос всё ещё звучит в телеэфире, в «Ветре странствий» И, кажется, он навсегда растворился в туманных отрогах Чатыр – Дага, в горах, степях, и реках Крыма. В прозрачной, кристально чистой голубизне таврийских волн…
Люда очень любила дарить подарки друзьям своим. И она точно знала, кого и с кем можно и нужно знакомить. И делала это, как художник, рисующий красками по холсту. Скромно, неприметно, и точно. А может ли быть для человека дороже подарка, чем дружба с родственной душой? Чем восторг от мысли, что ты не один на земле, что есть ещё нормальные люди, для которых дорого то, что драгоценно для тебя. А главное, что есть на свете человек, который всё это понял, и сделал то, что должно. Не каждому дан этот талант. Талант понять человека. Именно такой и была Людмила Вертяева.