…В тот день, Люда делала свою очередную передачу. Мы шли вдоль Фиолента на «Гикии» Наши севастопольские барды пели «Каравеллу» и это так было уместно среди парусов, солнца и бриза, что все невольно затихли.
– Вот, рекомендую, – тихо сказала вдруг Люда, – Сергей Джамаль. Вам есть о чём поговорить…
Так мы познакомились. Мне сразу бросилась в глаза его древнегреческая внешность. Кто знает, может именно так и выглядел знаменитый Одиссей Лаэртид? И надо же! Мысли наши совпали. Гикия как раз выходила из Балаклавской бухты. И огибала тот самый мысок, где Одиссей спрятал свой корабль. Единственный, кстати, из уцелевших в бухте Листригонов.
– А листригоны-то не дураки…, – с лукавой усмешкой выдал вдруг Джамаль. Он как бы приглашал меня к диалогу. – А кто они вообще, эти листригоны, были? Просветите, нас, капитан?
Все взоры, в том числе Людмилы, устремились на меня. Тут уж опростоволоситься было никак нельзя. Публика была просто сиятельная…
Вообще-то я не очень испугался. Люда предупредила меня, что Серж-любитель проверить всё «на зубок». В том числе и людей…
– Листригоны? – Я хотел процитировать соответствующее место из «Гомера», но не успел.
– Ну, да, листригоны, – испытывающее посмотрел на меня Серж с улыбкой. – Только не надо цитировать Гомера. Мы всё это знаем… Что говорит наука?
Я тогда ещё не привык к шокирующему, сократовскому стилю Сержа. И ещё не знал, что он умеет читать мысли собеседника без посредства слов. Поэтому дал некоторую паузу…
Все с любопытством устремили взор на меня. А кроме бардов, на судне была и «Джамальская свита», его друзья. Это становилось интересно. Серж стал разыгрывать свой любимый спектакль под названием «Проверка на зубок».
Пришлось напрячься.
– Прежде всего, и это, несомненно, – я попытался придать разговору наукообразность, – листригоны, это, конечно же, тавры. Те самые тавры, именем которых и названа Таврида. Как гласит античная традиция, они были жестокие, кровожадные и дикие люди… Греки их очень не любили…
– А тавры? – Серж пристально обвёл взглядом публику.
– А что тавры? – не понял я вопрос.
– А тавры любили греков, тех самых архаичных, хитроумных греков тринадцатого века до нашей эры?
– Источники об этом умалчивают… – был мой ответ.
– Вот видишь, опять односторонний подход. – Серж оживился, – а между тем, давайте посмотрим на факты.
Публика вся сгрудилась вокруг нас. Всем было интересно, чем же закончится этот «турнир».
– Давайте, – согласился я.
– Итак, хотя источник и довольно одинок, и кое кем вообще подвержен сомнению, давайте повнимательнее вглядимся в бессмертную гомеровскую «Одиссею» И что же? Было ли за что так сильно любить Одиссея и его компанию? Так ли уж, наши любимые древние греки были добры и цивилизованы? Уж не помню дословно, но суть такова: группа кораблей Одиссея возвращается из троянского похода, и вот Одиссей вспоминает с умилением: «Ветер от стен Илиона принёс нас ко граду Киконов Исмару. Град мы разрушили, жителей всех истребили, жён сохранивши, и всяких сокровищ награбили много…»
Серж с лукавой улыбкой, вдумчиво обвёл взглядом публику, и вновь сосредоточился на мне.
– Вам не кажется, друзья, что Одиссей был немножечко головорезом? В том числе и его гоп – компания? И я не думаю, что люди «культурного» царя Итаки, чем-то сильно отличались от остальных древних греков…
Так может быть наши то, родные, листригоны, и не были «жестокие и кровожадные тавры», а просто были не дураки? И были, думаю, наслышаны о Троянской войне, о благородных манерах армии, осаждающей Трою… А?
– Право, не знаю, – неожиданный подход к трактовке Гомера, признаться, по началу, выбил меня из колеи.
– Вообще-то греки были на гораздо более высокой стадии развития, – попытался я отстоять общепринятую версию истории, – они оставили нам столько памятников культуры, архитектуры, литературы, да и знали ли бы мы о тех же листригонах, если бы не Гомер, тоже древний грек, между прочим…
– Но это же не значит, что тавры, то бишь листригоны, или проще говоря Балаклавцы, обязательно должны были быть дураками? Кстати, вся Таврида была «оккупирована» греками. Но не Балаклава. Она так и осталась таврской. Не от того ли, что ещё во времена Одиссея, тавры дали по соплям дружкам одиссеевым? Да так дали, что из сорока его кораблей, остался только один, мудро спрятанный Одиссеем за скалу?