Езда в качестве дополнительного пассажира на видавшем виды мотоцикле по ухабам и рытвинам голой пустыни — трудное упражнение. Это почти невозможно перенести тому, кто не имеет опыта. А если водитель вроде Стэна, езда превышает человеческие силы. Ибо Стэн пламенно привержен идее, что наилучший способ передвижения по пересеченной местности — максимальная скорость. Суть заключается в том, что так машина пролетает поверх рытвин. Простая механика этого процесса предполагает предельные заносы, прыжки, удары и крен. Когда мотоцикл прыгает по колдобинам, тяжелый двигатель и туловище Стэна придавливают переднюю часть машины. Поэтому самое неприятное остается на долю задней части, которая скачет вверх и вниз, напоминая прыжки необъезженного мустанга. Сначала пассажир впадает в панику, потом, если он непреклонен и решает ехать далее, тело выколачивается до тех пор, покуда человек не впадает в состояние изумленного столбняка, как терьер, висящий на носу у разъяренного бульдога.
Так случилось и с несчастным полицейским, который очень скоро почувствовал себя слишком избитым, чтобы действовать логично. В какой-то миг, который всегда наступал, Стэн потерял контроль над машиной и упал, а так как он привык падать и знал, как это делается, через секунду встал, целый и невредимый. Жандарм был далеко не так искушен в этом искусстве и лежал в пыли, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег камбала. Стэн нашел и положил с ним рядом древнюю винтовку. Потом сел на мотоцикл и поехал за паспортами.
Майкл не скучал в Авехе. Следствием его дара находить общий язык с детьми был очень быстро организованный кругооборот маленьких коричневых рук, просовывавших через решетку тюрьмы еду и сигареты. Так как местные полицейские, как и вообще персы, очень любят детей, они были вынуждены сменить гаев на милость, и Майклу позволили устроить на обнесенном стеной крошечном дворе детскую площадку. Через несколько мгновений он был окружен толпой большеглазых маленьких обожателей, которые сновали туда-сюда, принося дыни, виноград, чай, яйца и рис. Каждое приношение вознаграждалось крохотным комедийным представлением, и дворик полнился детским смехом. К тому времени когда Стэн возвратился в Авех, Майкл был уже почти потоплен волной народной любви и лежал, развалившись, на ковре и подушках, которые были украдены маленькими заговорщиками из кабинета сержанта. Единственным обитателем камеры был жандарм, который сопровождал Стэна и который к этому времени уже возвратился.
Паспорта были представлены, их внимательно рассмотрели. Стэн присоединился к празднику во дворе, и была объявлена общая амнистия. Пакт скрепили множеством чашек чая и множеством сигарет, а потом, провожаемые улыбками, двое путешественников оставили селение волхвов.
Вновь обретенный второй мотоцикл стал помехой. Дорога к Исфагану была ужасна, и Майкл, начинавший страдать от дизентерии, не был достаточно опытен, чтобы рисковать длинным перегоном до Кабула. Решили отослать поездом второй мотоцикл из Кума в Тегеран и ехать далее на одном мотоцикле, вести который должен был Стэн.
Проехав через очаровательный Исфаган с его мечетями и ковровой промышленностью, где новые ковры вымачивают в реке и оставляют на улицах, чтобы по ним ходили, пока они не приобретут такой вид, что их можно продавать как древние, Майкл и Стэн достигли Йезда, о котором Марко Поло сказал: «Между персидских городов есть город, называемый Йезд, очень красивый город, центр торговли. Здесь в большом количестве вырабатывается шелковая материя, называемая йезди, после отправляемая с выгодой на множество рынков».
Во времена Марко Поло торговое значение Йезда, самого восточного из городов собственно Персии, было так велико, что город во время владычества Атабегов добился золотого века самоуправления. Самоуправление существовало в Йезде с середины XI века до конца тринадцатого. Дорог в области с течением времени становилось все меньше, и, после потери городом независимости, торговля шла довольно вяло из-за налогов, таможенных сборов, тарифов и даней, которые непрерывным потоком исходили из канцелярий новых правителей. Однако падение Йезда произошло не сразу, а растянулось на столетия. Даже в 1810 году британский путешественник, некий капитан Кристи, нашел возможным отметить, что это город «весьма обширный и населенный, расположенный на краю песчаной пустыни, рядом с горным хребтом, который протягивается с запада на восток. Он славится между купцами по причине всяческих льгот, которые здесь предоставляются, и безопасности. Это огромный рынок, на котором обменивают свои товары Индостан, Багдад, Хорасан и Персия, и говорят, что во время последней империи здесь всегда была самая оживленная торговля». Сейчас Йезд все еще один из главных городов Ирана, но от него веет безнадежностью, и пустыня все ближе подползает к его стенам.