— Хорошо, — тихо сказал он.
— Хорошо? — переспросил Шмель, и Андрей утвердительно кивнул. — Молодец. Скоро сам поймешь, что сделал правильный выбор.
— И когда мы…
— Пойдем на Гришу? — усмехнулся Шмель. — Нет, друг, тебя еще рано на Гришу выпускать. Ты к нему даже подойти не сумеешь. Сперва мы тебя немного потренируем.
— Мы? — не понял Андрей.
— Мы-мы, — ответил Шмель, и снова потер свои ребра. — Хорошо же ты меня приложил. Ладно, завтра в школе договорим. Я еще обмозгую как лучше все сделать и тебе расскажу. Только ты не трепись никому, понял?
— Понял, — ответил Андрей, так естественно, словно каждый день договаривался о совместном походе на старшака. Но он так сейчас чувствовал. Возможно, он впервые ощутил как серьезна и опасна бывает реальность, которая неожиданно наткнулась на незаметного мальчишку, и сбила его защитный, невидимый покров. Он вдруг стал заметен и хорошему и плохому, и от этого одновременно было радостно и страшно.
Глава 7
Писалось не просто. Наверно, чтобы писалось хорошо надо было меньше есть, меньше пить, точнее выпивать, и меньше думать о девушках. Но как о них не думать, когда тебе двадцать пять? После последней вечеринки на природе, а вернее после событий предшествующих ей, Сокол увидел во мне настоящего друга. Он теперь не просто приходил без приглашений, он еще, к тому же, начал звонить. Причем часто эти звонки раздавались в моей берлоге далеко за полночь, что, конечно, сильно сказывалось на моем настроении и отношении к обретенному крышному брату. Но его это не останавливало. И вот, полтретьего, у нас произошел такой разговор:
— Сокол, не звони мне больше. Никогда мне больше не звони.
— Поздно, да?
— Нет, блин. Поздно было час назад, а сейчас уже рано. Так рано, что я готов подняться к тебе и придушить.
— Ясно…
— Сокол?
— Аю?
— Не трепи мне нервы, ты помолчать звонил?
— Нет. Ой, я тебе не говорил, что я Маринке твой номер дал?
— Какой Маринке?
— Ну, с которой ты в посадки ушел.
— Мне казалось, ее как-то иначе звали.
— Да нет, Маринка, точно.
— Подожди, я еще не окончательно проснулся. Маринка? Нет, Сокол, я точно помню какое-то дурное имя: Саламандра, Саманта, Элантра…
— Сандра! Так это ее эльфийское имя.
— А в миру, значит, Маринка.
— Точно. Так я ей твой телефон дал. Ты не против?
— Спасибо, что спросил.
— Да без проблем. Она тебе не звонила?
— А ты как думаешь?
— Наверно, нет. Я только сегодня номер дал, когда мы на фонтане встретились. Она, прикинь, тоже твоего имени не помнит.
— У нас, похоже, много общего.
— Ага.
— Сокол?
— Чего?
— Три ночи.
— Мм?
— У тебя что-то еще?
— А, да. Я хотел тебя завтра позвать на репетицию.
— На какую репетицию?
— На нашу репетицию.
— Что за «ваша репетиция»?
— Где мы играем.
— Сокол, три ночи. Можно сразу всю информацию.
— Ромыч, ну чего тут непонятного. Ты же знаешь, что у нас группа, мы собираемся и играем.
— А я вам зачем?
— Просто хотел показать тебе, как мы играем. Придешь?
— Не знаю.
— Ты же помнишь, что у нас Саша солистка.
— Приду.
— Ромыч?
— Да?
— А ты с ней хочешь замутить?
— Сокол, блин. Это слишком сложный вопрос для такого времени суток. Давай завтра обсудим?
— Хорошо, я тогда завтра в десять зайду?
— Чего так рано? Выходной же.
— Потому и рано, нам зал на четыре часа всего дают.
— Ладно, хрен с тобой, заходи.
— А может, я сейчас зайду, а то что-то не спится совсем.
— Тебе не спится, а другим спится. Сокол, не будь эгоистом.
— Но…
— Все, спокойной ночи!
Я завершил звонок, отключил телефон и даже зачем-то сунул его под матрас. Видимо, для верности. Ох, Сокол. Ненавижу полуночников. Все, голову на подушку, принять удобную позу и спать.
Как я мог забыть, что Саша поет? Ну, конечно же, она поет. Это ведь совсем нормально для принцесс обладать каким-нибудь талантом. И завтра я ее увижу. Чертов Сокол наверняка ей расскажет про эльфийку. Маринка, надо же. И что делать, если она позвонит? Нет, секс был отличный, но вряд ли я захочу увидеть ее снова. Представляю, как мы пьем чай в каком-нибудь кафе, я и это чудо сказочное. Впрочем, зачем я такой злой, может она прекрасный человек, интересный, порядочный. А я ей просто очень понравился. Да и эльфийские штучки — просто невинное хобби, редкое и благоразумное. Ой, вряд ли. Вот, блин, поспал.