Как назло первым на сцену должен был выходить Андрей. И это было ужас как страшно. Все, включая учительницу по английскому, смотрели на него, оценивая. Этот пробник должен был дать настроение всему спектаклю. Зал замер в ожидании провала, кое-где стали раздаваться редкие смешки, Андрей начал краснеть. Нет, он не забыл текст и не собирался сбегать, тем более чувствуя свою ответственность перед другими актерами. А еще, конечно, он чувствовал на себе взгляд Наташи, которая должна была идти следом. Немного нервничая, и оттого чуть громче, чем следовало, он произнес свои первые слова. И… ничего не произошло. Зал слушал. Уже смелее, он стал проговаривать заученный текст, легко и грамотно выговаривая иноземные звуки, прошелся по сцене, куда направлял его сюжет и спокойно встретил выпорхнувшую на свою роль герцогиню. Дальше все шло как по нотам. Естественно были паузы и неловкие ошибки, которые показали себя еще на прогоне, но то ли их не замечали, то ли зрители прониклись — спектакль прошел чудесно. Единственный актер, который чуть не провалился, как ни странно, был Шмель. Он так хотел показать свой талант, свою пластику и вовлеченность, что чуть не рухнул со сцены. Благо гибкость и хорошо сбалансированное чувство равновесия, привитые ему на тренировках, не позволили сделать этого. И надо отдать ему должное: оступившись, Шмель не запнулся, не выпал из пьесы, а продолжил играть, как ни в чем не бывало. В общем, выступление удалось. В конце, школьные актеры вместе с Надеждой Викторовной вышли на поклон и даже заслужили аплодисменты.
После спектакля новоявленная труппа договорилась собраться и отметить дебют. А пока девчонки получали поздравления, мальчишки побежали курить на крыльцо.
Андрей никогда себя не чувствовал счастливее. Вместе со Шмелем они стали настоящими звездами курилки. Их все поздравляли, жали руки. И если Андрей просто ловил счастье и был им доволен, то Шмель становился дико важным и очень серьезным, снисходительно отзываясь о пьесе, при этом мечтательно описывая „настоящий театр“. Сигареты были докурены, и уже пора домой. Но тут неожиданно из школы вышел Гриша. Тот самый Гриша, к чьей экзекуции они так долго готовились. Он прошествовал мимо ребят, властно освобождая себе проход легкими толчками. Оказавшись возле Шмеля и Андрея, он мерзко усмехнулся и процедил:
— Тухляк, полтора часа насмарку. Вы хоть не позорьтесь, сними эти клоунские прикиды, а то выглядите как два идиота.
— А на хер ты бы не пошел, — ответил Шмель.
— Что! — опешил Гриша — Ты ошалел? Я тебя сейчас с говном смешаю.
— Может, отойдем? — предложил Шмель.
— Что? С тобой? Да на хрен ты мне нужен, клоун. Мы уже отходили, забыл?
— Ссышь? — Шмель явно не намеревался отпускать обидчика.
— Я ссу? Пошли.
Шмель резко повернулся к Андрею и тихо бросил:
— Сейчас.
— Сейчас? — зашептал Андрей. — Но мы же не собирались. А костюмы?
— Все равно, сейчас, — твердо сказал Шмель. — Ты мне должен, забыл? Клянусь богом, если ты меня сейчас кинешь, я тебя разорву.
— Ладно, — тихо согласился Андрей.
— Помни — один удар, а потом он только мой.
Шмель быстрым шагом пошел за Гришей, который, видимо, направился в сторону старого крыльца школы. Но у Шмеля были другие планы. Почти догнав Гришу, он разбежался и в прыжке ударил его ногой в спину. Это было не по правилам. Никто не вызывает соперника на бой, чтобы потом ударить в спину, никто не дерется у фасада школы, никто не нападает вдвоем. На этом стояла школа, в этом был ее негласный кодекс.
Андрей поспешил к дерущимся, но вдруг остановился. Среди белоснежных сугробов знакомо отсвечивала оранжевая куртка шедшего в направлении школы человека.
— Шмель, — крикнул Андрей, желая предупредить друга. Но тот уже ничего не слышал.
Словно берсерк он бросился на Гришу, который был ваше его на две головы. Сперва Шмелю удалось провести несколько довольно болезненных ударов, но Гриша очень скоро очнулся и, стряхнув с себя удивление от неожиданного нападения, начал довольно удачно отражать атаки. Скоро инициатива ушла от Шмеля, и вот он уже сам, с разбитым носом, уворачивался от огромных Гришиных кулаков. У него это получалось не очень удачно, и в какой-то момент, получив особенно сильный удар по скуле, он упал. Гриша остановился, повинуясь правилу — не добивать лежачих. Но это схватка шла по другим законам.