-Спасибо, - слегка стушевалась я и замолчала.
Парни тоже молчали, при этом всячески стараясь не смотреть на меня.
-Всё в порядке?
-Ну да, - пожал плечами Влад. - Просто мы тут решили, что это… Спор наш не имеет смысла.
-В том плане, - подхватил Изергин, - что мы лучше походим к вам на уроки.
-А…
-Нет, мы правда хотим на уроки. Но будем совсем не против получить своё отлично по итогу.
-Ну хорошо… - вконец перестала я понимать что-либо. Парни были какими-то пришибленными, хоть явно и храбрились. Я переводила обеспокоенный взгляд с одного на другого, а потом схватила Серёгу за руку. - А Серов где?!
Оба парня красноречиво переглянулись и совсем повесили носы.
-Серёжа, Влад, где Антон?
-В больнице, - буркнул Реутов.
В груди неприятно ёкнуло.
-Мы позавчера на озеро поехали, лето проводить и всё-такое… - обречённым голосом начал Изергин.
-Пили?
-Да так, по мелочи, - отмахнулся Влад. - А там пацан мелкий с семьёй отдыхал. Они, короче, на матрасах плавали, а малой с него навернулся, женщина - его спасать, за ним с матраса полетела.
-Тоха их первый заметил, в воду кинулся… А мы пока до воды добежали, пока их всех вытащили…
Тут я схватилась за сердце, представляя, как подвыпившего Серова утаскивают с собой на дно.
-Да живой он! - поспешил успокоить меня Изергин. - Придурок. Он же их так-то сам спас, мальчика на матрас закинул, а женщина на нём повисла. Ну а мы уже помогли выкарабкаться, впрочем, там не так уж глубоко было.
-Что с Серовым?
-Да этот придурок умудрился ногу обо что-то на дне распороть, а там же вода и всякая гадость. Воспаление уже дома началось. Короче, он с ногой в больнице.
-А сам вполне целый.
-Точно?
-Точно! - заверили они меня хором.
-Тогда какого х… чёрта, - чуть не вырвалась у меня неприличная фраза, - вы тут с убитым видом передо мной стоите?
-Так на нас ваш мент наехал! - возмутился бесхитростный Реутов, за что тут же получил тычок в бок от Изергина.
-Не наехал, а настойчиво попросил… не расстраивать вас, - пояснил дипломатичный Изергин. - Но вы не подумайте! Мы всё равно хотим к вам на английский. Особенно после того, что было!
Последнее он выговорил практически скороговоркой и разразился хохотом.
-Не переживайте, Ксения Игоревна, что было в Вегасе, то остаётся в Вегасе, - поспешил успокоить меня Реутов и тоже заржал.
Из кабинета за моей спиной раздался шум упавшего стула, и я поспешила скрыться обратно.
Остаток классного часа прошёл для меня словно в двух реальностях. В одной я продолжала что-то рассказывать детям, раздавая им бумажки с информацией и анкеты для родителей, а в другой - боролась со своими многочисленными мыслями, теряясь в догадках и умозаключениях. Когда отведённые нам сорок минут подошли к концу и дети двинулись к выходу, в разнобой прощаясь со мной, у учительского стола притормозили две моих Вик-Вик.
-Ксения Игоревна, а он ничего, - заметила первая, многозначительно пошевелив бровями.
-Вам ещё не надоело сватать меня с Виктором Алексеевичем? - вздохнула я.
-А при чём тут трудовик? - удивилась вторая. - Мы вообще-то про вашего полицейского.
-А при чём тут он? - тупо переспросила я.
Девочки переглянулись и заулыбались, выдав хором:
-А вот!
Я решила побыть гордой и никого ни о чём не спрашивать.
-Красивые у вас цветы, - заключили Викули и обе выскочили за дверь.
Уставилась на розы, которые так и продолжали лежать на столе. Я даже удивляться не стала, насколько Пашка беспардонно опять вмешивался в мою жизнь. Вот пусть и стоит там у входа со своими манипуляциями и недомолвками!
Вот почему всё вечно надо делать втихомолку и за спиной!
“Как-будто ты всегда ему всё с лёгкостью выкладывала на чистоту!” - не утерпел мой внутренний голос. С которым сложно было не согласиться. Я ведь тоже до последнего не желала демонстрировать ему свои чувства, потому что… боялась, что ему это не надо.
Ну так я девочка, мне положено… блюсти лицо!
“Да, вот только ты сама сколько раз отталкивала и его, и его чувства, желая сохранить лицо”, - возражал всё тот же голос.
Ну вот нечестно. Ты чей голос, мой или его?
“Пфффф”, - закатило глаза существо внутри меня и обиженно замолкло.
Но посеянного зерна сомнения оказалось достаточно. Я всегда воспринимала Пашины недосказанности как попытку воспользоваться мной, обмануть или манипулировать… Но если всё не так? Что, если он боялся того же, что и я: оказаться непонятым и отвергнутым. Если я, выросшая в своеобразной, но любящей семье, до конца не могла поверить в то, что нужна кому-то со своими закидонами, то что говорить о нём? Который, по сути, всю жизнь оставался никому не нужным?