Пролог
Он стоит один посреди огромного поля, на котором не так давно произошло сражение невиданных масштабов. Земля усеяна мёртвыми телами. Люди, эльфы, зеленокожие, проклятые… казалось, что из-за мёртвых не видно даже травы, некогда густо росшей на этой равнине. Сильный восточный ветер, завывая, треплет изорванные, но чудом уцелевшие на воткнутых в землю древках знамёна. Некоторые из них кажутся даже знакомыми… вот два скрещенных клинка, сжатые в месте соприкосновения драконьей лапой… стоит лишь немного напрячься, и можно будет вспомнить то воинское подразделение, которое шло под этим знаменем в жестокий бой. Но мысли рассеиваются, влекомые куда-то вдаль… он слышит голос. Этот голос зовёт его, шепчет его имя. А его ли оно? Быть может, это имя принадлежит кому-то другому? Он озирается вокруг, но не видит больше никого живого. Даже стервятники не слетелись на своё кровавое пиршество. Мысли снова проваливаются в бездонную пропасть, которая теперь заменила то, что когда-то было памятью. Теперь он не помнит ничего… ни кто он, ни как сюда попал, ни даже своего имени… но что-то в самых глухих закоулках подсознания подсказывает, что голос зовёт именно его. Он снова осматривается в поисках зовущего. И снова не видит никого живого.
Взгляд останавливается на полуразрушенном городе. Он огромен и, несомненно, когда-то даже был прекрасен. Возможно, это была столица великой империи. Но теперь город лежит в руинах. В каменных кольцах стен зияют огромные пробоины, дома и различные хозяйственные постройки разрушены. Кажется, в городе не уцелело ничего, кроме центральной крепости, которая зловеще возвышается над пылающими руинами. Солнце уже близится к горизонту, окрашивая небеса в багряно-алый цвет, который, дополняясь заревом пожара, окутывает крепость демоническим свечением. Он снова пытается вспомнить, что это за место, и что за сражение здесь произошло, но мысли вновь ускользают… и тут он видит её.
Она стоит на холме, облачённая в иссиня-чёрную мантию. Ветер беспощадно треплет её длинные чёрные волосы и кроваво-красный плащ. Женщина смотрит ему прямо в глаза и зовёт. Несмотря на ужасный ветер, который способен заглушить любые звуки, он прекрасно её слышит. И теперь не остаётся сомнений, что она зовёт именно его…
– Подойди ко мне, мой рыцарь. Мне нужно многое тебе сказать, но у нас осталось слишком мало времени…
– Да, моя госпожа, я иду…
Он пытается сделать шаг вперёд, как вдруг поток ледяной воды обрушивается на него, выдёргивая из забытья.
К чему приводят сны
За потоком воды последовал дружный громогласный хохот. Гард открыл глаза и всем телом рванулся вперёд, пытаясь достать обидчика, но сразу понял, что это было плохой затеей: ударивший в глаза яркий солнечный свет заставил его снова зажмуриться, а голова при резких движениях едва не раскололась от оглушительной боли. Вдобавок к этому очнувшееся сознание начало улавливать не менее сильную боль в отёкших конечностях и отвратительное ощущение во рту, как будто там переночевала стая линяющих кошек, попутно нагадив. Подождав, пока пульсирующая боль в висках немного уляжется, Гард снова открыл глаза и очень плавно поднялся на ноги. Одного беглого взгляда на смеющихся посетителей таверны хватило, чтобы они подавились своим смехом и сделали вид, как будто ничего не произошло. Виновника искать было бесполезно. Не первый раз попадая в подобную ситуацию, Гард знал, что все начнут говорить, будто хулиган сразу убежал, а они его и не знают вовсе. Так, видели впервые. Ну и ладно. Может быть, когда-нибудь всё это ему надоест, и он перестанет пить. Определённо… когда-нибудь. А сейчас он с горем пополам добрался до стойки и хриплым голосом потребовал воды. Доброжелательный хозяин таверны старик Бодб, что-то кряхтя себе под нос, наполнил из кувшина большую глиняную кружку, которую Гард осушил в два глотка. Стало немного легче, но организм отчаянно потребовал сходить за ближайший угол.
Кивком поблагодарив хозяина, Гард поспешил к выходу, а оттуда – за угол в узкий переулок, куда ходила большая часть посетителей «Пьяного бобра». Но облегчиться не удалось: с другого конца переулка, увязая в мусорных кучах и отчаянно ругаясь, пробирались трое городских стражников. Попадаться на глаза патрулю ой как не хотелось, и Гард заторопился прочь, петляя по грязным улицам и проулкам одного из беднейших районов города. Когда нужда вновь напомнила о себе, теперь уже гораздо настойчивее, он брёл по относительно новым подворьям, выстроенным на месте старинного кладбища, которое городские власти по какой-то только им известной причине решили убрать. Заскочив в ближайшую подворотню, Гард начал избавляться от ставшего неподъёмным груза, думая при этом о «возвышенных» вещах. И когда уже пора было уходить, кто-то схватил его за ногу. Опустив взгляд, человек увидел сомкнувшеюся на своей щиколотке полуистлевшую руку, которая, к слову, торчала из земли. Похмелье как ветром сдуло. Дико заорав, мужчина начал лупить руку пяткой свободной ноги, не удержал равновесие и упал на пятую точку. Попытался разжать пальцы – тоже в бестолку: рука вцепилась намертво. А земля рядом с ним тем временем начала шевелиться и вспучиваться. Вскоре на поверхности показалась вторая рука, а за ней и голова… в проржавевшем шлеме, с обломком арбалетного болта в виске, пустыми глазницами и почти без кожи.