– И ты хочешь сказать, что я каким-то образом связан с этим местом?
– Выходит, что да.
– Получается, что для того, чтобы вспомнить о том, что со мной произошло, нужно отправляться туда?
– Наверно… – неуверенно ответила Мираэль. – Равнины Скорби – не самое лучшее место для посещения. Оттуда мало кто возвращался живым, а кто возвращался, был, мягко говоря, не в себе.
Гард несколько раз прошёлся по комнате вперёд-назад, над чем-то напряжённо думая, затем остановился и сказал:
– Ты знаешь, где находятся эти равнины?
– В общих чертах… а ты собрался туда идти? – испуганно спросила девушка.
– Да. Конечно, можно продолжать жить в образе кабацкого вышибалы, но ведь я точно был другим. Да, всем смешны мои рассуждения о сущности сна, но не с проста же одно и то же снится так часто! А тут ещё оказалось, что это место существует на самом деле.
Гард замер в ожидании возможных комментариев, но эльфийка лишь молча и настороженно смотрела на него. Сперва воин не понял такой реакции, а потом на него всё же сошло озарение:
– Ты можешь не идти со мной. Это моя проблема и решать её буду я сам.
– А что я буду здесь делать одна? Я же пропаду!
Гард нахмурился, пытаясь подобрать подходящий вариант действий, и, немного подумав, изрёк:
– Я придумаю, куда тебя пристроить до того, как отправлюсь в поход.
– А почему ты решил, что я хочу куда-то пристраиваться? Мне страшно в мире людей, я боюсь!
В голосе девушки отчётливо звучали панические нотки, и воину показалось, что она вот-вот заплачет. Совершенно сбитый с толку, он уселся на свою кровать и спросил:
– И чего же ты хочешь? Как ты планировала строить дальнейшую жизнь?
– Я… я никак не планировала… пока ещё… ситуация… она сложная слишком… я здесь никого не знаю, никому не смогу доверять… я сама ничего не смогу сделать… – запинаясь ответила Мираэль и уставилась на воина мокрыми от слёз глазами. А тот в ответ прищурился и сказал:
– Не смотри на меня так… я тебе в няньки не нанимался.
Во взгляде девушки смешались гнев, обида, отчаяние и разочарование. Она рывком отвернулась, закрыла лицо руками и расплакалась. Тут даже до Гарда, который всегда очень туго понимал женщин, дошло, как непозволительно он поступил. Да, у него не было желания решать чьи-то проблемы, поскольку хватало своих, но и просто бросать эту девчонку в чужом городе было не то что нехорошо, но крайне жестоко. С таким же успехом можно было её вообще не отбивать у мордоворотов притона. И самое главное, что воин совершенно не знал, что делать сейчас. Ему очень хотелось идти к легендарным равнинам, чтобы узнать правду о себе, но и предложить эльфийке в качестве альтернативы похода с ним было нечего. И её плач раздражал и мешал сосредоточиться.
– Послушай… – хрипло сказал он. – Слезами горю не поможешь. Постарайся успокоиться и использовать ночь для отдыха, а не для рыданий. А завтра мы что-нибудь попробуем придумать на свежую голову.
Прошло несколько минут перед тем, как Мираэль перестала всхлипывать, вытерла слёзы тыльной стороной ладони и посмотрела на спутника покрасневшими глазами.
– Отвернись! Я буду укладываться спать.
Гард хотел было указать на то, что в их беглом положении спать лучше не раздеваясь, но потом решил, что это гораздо лучше дойдет до эльфийки после одной единственной пробежки по городу нагишом. Но лучше бы этого не случилось. И воин сидел, глядя в дощатый пол, и думал о том, что надо делать в ближайшем будущем под шелест снимаемой одежды. Возможно, всё было бы просто, не ввяжись он в ту драку внизу и не убей сынка какого-то дворянина. Нет, Гард не жалел тех, кого отправил в адские горнила, он жалел именно о том, что ввязался в очень серьёзные проблемы. Мужчина перебирал в уме десятки вариантов дальнейших действий, но все они были либо плохими, либо совсем никудышными. И тут его осенило.