– Брайан, дружище, неужели решил схлопотать по роже в четвёртый раз? Трёх мало было? Или в последний раз я тебе остатки мозгов выбил?
Слащавая улыбка моментом исчезла с лица здоровяка, и он, медленно спускаясь по ступенькам, прорычал:
– Один на один ты может и сильнее, но оглянись! Мы разорвём тебя на куски! Так что если хочешь жить, делись своей девчонкой!
В ответ спаситель примиряюще выставил вперёд руки и испуганно ответил:
– Ну что ты, старина! Разве можно так со старыми товарищами поступать? Я был не прав, не обессудь! На самом деле, разве стоит ради этой бродяжки портить наши приятельские отношения? Развлекайтесь, а я просто пойду к себе, хорошо?
После этих слов ноги Мираэль стали ватными, тлеющий в глубине души уголёк надежды угас, сердце рвалось на части от обиды и безысходности. Глаза застелила мутная пелена слёз… но даже через эту пелену девушка увидела, как её странный человек, не опуская рук дошёл до победоносно ухмыляющегося здоровяка, затем молниеносно обхватил его за затылок обеими руками и, потянув на себя и вниз, с невероятной силой ударил коленом в лицо. Выпрямившийся от встречи с коленом противник получил удар с левой в солнечное сплетение, а увесистая оплеуха правой буквально забросила его на верхнюю лестничную площадку. Мираэль скорее почувствовала, чем увидела, как её очень странный спаситель пронёсся мимо неё вниз. Сморгнув слёзы, девушка широко раскрытыми от удивления глазами наблюдала за развернувшейся внизу дракой.
Мужчина с ходу страшным ударом ноги отправил в нокаут самого шустрого представителя голодной до женского тела толпы. Тот полетел на идущих следом товарищей, заваливая их на пол и, тем самым, освобождая место для драки. Ещё двое были сражены ударами деревянной табуреткой, после чего в руке у спасителя осталась лишь одна ножка, но и ей он очень удачно свалил ещё троих, после чего наступление прекратилось, а в зале воцарилась тишина. Больше никто не пытался напасть на жестокого соперника, который за всё время драки не получил ни одного удара. Мираэль подумала, что какими бы расстройствами ни страдал рассудок этого человека, но с умением махать кулаками всё было в порядке. Безмолвие нарушил всё тот же старик. Он взобрался на стойку и заговорил:
– Гард, мы долго тебя терпели, но ты переходишь черту. Что ты себе позволяешь ради какой-то бабы? Отдал бы парням порезвиться, неужели с тебя бы убыло?
– Она не принадлежит вам! – от ответного рычания спасителя по спине Мираэль побежали мурашки.
– Да ладно! – с деланным удивлением проскрипел старик. – Но нас много и, наверное, всё же придётся поделиться. Особенно после такого недружеского обращения с парнями. Ты им теперь должен!
Человек склонил голову набок и, хмыкнув, ответил с нескрываемой иронией:
– Бодб, старина, я смотрю, что твоя душонка насквозь прогнила вместе с пивом из твоих погребов. А казался таким добрым стариканом, – затем его голос стал словно стальным. – А вы, тупоголовые алкоголики, что, всерьёз собираетесь отнять её у меня? Совсем пропились, или осознаёте, что прежде, чем вы доберетесь до вожделенного тела, я перебью две трети из вашего перегарного войска?
Толпа недовольно загалдела, но никто не сделал и шагу вперёд. Стараясь перекрыть многоголосый гул, старик закричал срывающимся голосом:
– Уходи отсюда! Здесь тебе нет больше места! Прочь! Двери «Пьяного бобра» отныне для тебя закрыты!
Спаситель ничего не ответил. Указав Мираэль жестом подниматься наверх, он спиной вперёд последовал за ней. Перешагнув через бессознательное тело здоровяка, они пошли по узкому коридору, от которого в обе стороны расходились тесные комнатки постояльцев, в большинстве своём пустующие. Свернув в одну из них, человек выбил из окна ставни и взобрался на подоконник. Балансируя на узкой доске, он встал в полный рост, после чего Мираэль могла видеть только его ноги, которые внезапно подогнулись и втянулись наверх. Девушка подбежала к окну и, высунувшись по пояс, посмотрела вверх. Там, на краю крыши, лежал её спаситель и протягивал ей руку.