– Княже, солнце! – захрипел Рагуил, показывая нагайкой на запад.
Игорь Святославович и сам уже увидел, что солнце меняется, чёрная круглая тень медленно, но неуклонно его пожирает. Тут в глазах у него позеленело, он натянул поводья, оглянулся на войско: зелёные пятна помалу рассеялись, однако люди и кони быстро и неумолимо чернели. Игрун под князем запрядал ушами, взбрыкнул и жалобно заржал. Ему ответили кони за спиной Игоря, заворчали дружинники, завыли, оплакивая гибнущее солнце, ковуи. Из ближней яруги донёсся протяжный волчий вой, откуда-то издалека – тявканье лисиц.
Князь Игорь затаил дыхание, сотворил «Господню молитву» и перекрестился. Тем временем небо вокруг солнца словно сгустилось, на нём проступили звезды, будто смотришь на небо из глубины колодца. Солнце, наполовину съеденное уже чёрной тенью, похожей на круглую княжескую шапку, выглядело теперь скорее как месяц. Однако не поддавалось светило тёмному врагу своему, отчаянно боролось, и из-под рогов нового яркого светила выбивались как бы раскалённые угли и языки пламени. Но вот тень явно сместилась в сторону, звезды потускнели. Игорь Святославович шумно вздохнул и ещё раз перекрестился. Отчего он так перетрусил? Дикие ковуи, те могли испугаться, язычники непросвещённые, что светлое солнце погаснет навсегда, но он-то сам ведал же, что затмения случаются время от времени, а солнце всегда возвращает себе первоначальный облик… Вот, уже светлеет снова вокруг, уже сияет светило почти по-прежнему, а вот и последний полумесяц тени соскользнул с солнечного диска.
И не заметил, как князья, молодые Владимир, сын Игорев старший, и Святослав Ольгович Рыльский, подтянулись к нему и Рагуилу. Последним подскакал угрюмый Ольстин Олексич, доверенный боярин брата Ярослава, приведший из Чернигова ковуев. Лица у людей бледные, кони какие-то взъерошенные, словно после битвы. Игорь Святославович выпрямил спину и заставил Игруна встать под стягом.
– Что скажете про знамение сие, братия и бояре? – спросил небрежно.
– Испужался я, батюшка, – чистосердечно отозвался Владимир.
– Ясно, что знамение не на добро, – подбоченился Святослав. – Однако же…
И не договорил юноша-князь, поник головою. Рагуил, подождав, не скажут ли ещё чего молодые князья, заговорил осторожно:
– Знамение скверное, князь Святослав Ольгович прав.
Не поздно и воротиться. А князю Всеволоду Святославовичу послать о том на Оскол гонца.
Ольстин Олексич, не очень-то, видно, испугавшийся затмения, хлопнул Рагуила по плечу, сверкнул раскосыми чёрными глазками:
– Напрасно ты всполошился, старик! Вон ковуи мои, и те приободрились, когда солнышко наше светлое чёрного ворога с себя скинуло. Княже, как можно упустить такую удачу? И чего тогда ради наглотался я за сию зиму дыма у половецких костров?
Все понимали, что последнее слово за Игорем Святославовичем. Он же помедлил немного. Была в их роду одна зловещая закономерность: предки Игоревы, включая Олега Святославовича, родоначальника Ольговичей, умирали большей частью после солнечных затмений. Последним в сей страховитой череде, через месяц после зловещего затмения умер дядя Игорев, Всеволод Ольгович. Правда, смерть покойного отца Игорева никаким затмением не сопровождалась. Да и о чём речь? Касается эта семейная злая примета только его, Игоря, а против судьбы, как против рожна, не попрёшь. А сказать людям лучше вот как…
– Братие и бояре! Знамения небесные от Бога, и один только Бог и ведает, на добро они или на зло. Что ж, поедем вперёд и сами увидим.
Ольстин Олексич тут же попросил слова и показал на солнце, уже совсем оправившееся после недавней невзгоды:
– Только так! И поглядите: знамение совершилось на западе, а идём-то мы на восток! Не нас, а половцев предупреждает Господь о несчастье!
– Согласен! Владимир и Святослав, передайте своим дружинам наши с Ольстином речи, а ты, Ольстин, своих ковуев получше укрепи, чтобы с ночлега не сбежали. Будем переходить Донец! Рагуил, веди новогородцев первыми, как только я им своё слово скажу!
И пока новогородская дружина, как и иные, вот уже третий день облачённая в доспехи, проезжала мимо него, всматривался князь Игорь в знакомые лица – то сумрачные, то в уже просветлевшие, – и вдруг сам насупился. Если его убьют, сумеет ли Рагуил увести с побоища сына и дружину? На юных князей какая здесь может быть надежда…
В условленном месте сбора – лощине у изгиба маленькой речки Оскола, прикрытой со стороны степи холмами, – брата Всеволода с дружиной не оказалось. Пришлось прятать людей и коней в небольших дубовых рощах и в оврагах. Игорь Святославович начал беспокоиться: хоть места на первый взгляд безлюдные, однако рядом проходит Изюмский шлях, и случайный купец, заметивший ратных, половецкий охотник или пастух могут дать знать об их появлении половцам. Поскучневший Рагуил посоветовал князьям выставить дозоры.