Однако этих данных было недостаточно для обвинения Лисицына в краже.
Хотя эти факты, известные следствию, являлись уликами против Лисицына, но они могли иметь и иное значение.
Лисицын рано попросил игроков выйти из клуба. Естественно, ие пытался же он вскрывать сейф в присутствии свидетелей? Но он мог попросить игроков удалиться и для того, чтобы остаться в клубе наедине с Галиной Комаровой. Это же возможно, — задавал себе вопросы следователь и сам отвечал на них.
Металлическая пыль могла попасть на брюки Лисицына, когда он заходил в кассу..
Зачем же потребовалось Лисицыну вытирать ручки дверей, на которых могли остаться отпечатки пальцев взломщиков? Зачем он делал это, если не причастен к краже? Почему обмыл свою обувь и заставил сделать то же Галину? Почему немедленно не заявил органам власти о краже?
Ответить на все эти вопросы было трудно, но и они находили какое-то логическое объяснение.
«Допустим, Лисицын совершил кражу, — раздумывал следователь… Тогда для чего же ему понадобилось приводить в клуб Галину?»
А если непонятное его поведение — только следствие трусости? Не исключено, что Лисицын боялся оставить какие-нибудь следы, опасаясь, чтобы кто-нибудь не узнал, что он и Галина оставались вдвоем в клубе? Ведь узнай только об этом жена, члены семьи — и неминуема семейная драма. А жена Лисицына готовится стать матерью…
Но почему же тогда Лисицын все-таки обтер ручки дверей, к которым ни он, ни Галина не прикасались?
Логического ответа на возникший вопрос следователь не находил, и только это заставляло его подозревать, что Лисицын причастен к краже.
Тщательно обдумывая и проверяя версию о причастности Лисицына, следователь установил контакт с работниками милиции и уголовного розыска.
С помощью участковых уполномоченных и общественности города он устанавливает много лиц, в той или иной мере осведомленных о происшествии, узнает о разговорах, предполагая проверить следственным путем сведения оперативного характера.
И вдруг при отборе донесений в одном из них говорится: из разговоров жителей одного дома стало известно, что сосед по квартире одного из собеседников получил письмо от брата, Белова Валерия, в котором оказалась такая строка: «Алик, — писал Белов, — ты когда-то мечтал о Крыме, о «Волге», об удовольствиях… Теперь я все это могу иметь…»
Сколько усилий пришлось затратить на то, чтобы среди всевозможных слухов, разговоров, предположений отобрать, выяснить те, которые, казалось бы, действительно касались кражи.
И вот еще блеснул один огонек. Беседа между двумя подростками.
— Знаешь, кто похитил деньги из кассы СМУ?
— ??????
— Те, кто украли деньги, завтра улетают из Южно-Сахалинска!
Этот-то разговор и оказался ключом к раскрытию преступления, к поимке преступников, находившихся в десятках тысяч километров от места совершения кражи, там, где они намеревались «прокутить» похищенные деньги.
Несколько дней потребовалось на установление точной даты отъезда воров, проверку списков пассажиров, улетевших на материк, и ниточка в руках следователя, у работников местного уголовного розыска.
В числе подозреваемых, вылетевших из города после кражи, был и автор уже известного нам письма Валерий Белов. В списке пассажиров значился и Юрий Красильников — его близкий приятель.
Так появились данные, несомненно, свидетельствующие о причастности новых лиц к преступлению.
Дальнейшая работа заключалась в поимке преступников, и сотрудники уголовного розыска Министерства охраны общественного порядка РСФСР Калабухов, Управления охраны общественного порядка Сахалинского облисполкома Рахматулин, Кочешков и другие в короткий срок смогли задержать их.
У Белова и Красильникова немедленно произвели обыск, в результате которого была обнаружена металлическая монтировка. Эксперт-криминалист подтвердил, что, судя по характеру повреждений, именно этой монтировкой взломаны замки дверей и сейф.
Сначала оба отрицали свою вину, но вскоре признались, что кражу денег из кассы СМУ совершили они.
Но… заканчивая свои показания, Белов вдруг решительно заявляет:
— Мысль совершить кражу принадлежит Лисицыну. Вечером, накануне кражи, он прибежал ко мне домой и сообщил, что в кассу привезли деньги. Утром, после ограбления, я передал ему за это тридцать тысяч рублей…
— В какое время Лисицын прибежал к вам домой? — равнодушно спросил следователь.
— Около девяти вечера.
— А точнее?
— По крайней мере между половиной девятого и девятью вечера, — после недолгого раздумья ответил Белов и как-то криво ухмыльнулся.
— Как он был одет?
— Зеленая шляпа, пальто, сапоги, — также несколько помедлив, процедил арестованный.
Следователь, не обнаруживая заинтересованности, продолжал задавать несущественные, на первый взгляд, вопросы и также спокойно выслушивал ответы.
— Лисицын заходил в дом, чтобы сообщить о деньгах?
— Нет, он постучал в окно, и я вышел к нему на улицу.
— Что вы делали потом?
— Зашел за Юрием, он охотно согласился пойти со мной…
— А где в это время был Лисицын?
— От моего дома пошел в контору проверить, нет ли там кого… В случае опасности он должен был повесить на окно тряпку. Мы подошли к конторе, тряпки на окне не было. Юрий взломал дверь… Дальше вы все знаете.
— Где вы передали Лисицыну тридцать тысяч?
— На другой день после кражи около кинотеатра «Луч».
— В какое время?
Здесь Белов снова, как бы напрягая память и что-то вспоминая, сделал паузу. Но молчание было недолгим.
— В восемь утра.
— Куда он положил деньги?
Они были в газетном свертке. Лисицын положил их во внутренний карман пальто.
— О чем вы в это время говорили?
— Он сказал, что идет на работу. Советовал, в случае чего, не признаваться ни в чем и пошел в сторону СМУ.
— Юрий знал, что Лисицын сообщил вам о возможности организовать кражу? — вдруг спросил следователь.
— Конечно. Когда мы шли на «дело», я ему рассказал об этом.
— Зачем вы посыпали махоркой пол в бухгалтерии? — поинтересовался следователь.
— Начитались детективщины, — рассмеялся Белов, — Юрик предлагал подошвы наших ботинок натереть селедкой. Лисицын же советовал мне разбросать по полу махорку или лучше нюхательный табак.
…Значит, если верить Белову, Лисицын — участник кражи. Но почему Белов обдумывает ответы? Почему не сразу отвечает на простые вопросы? Почему отвечает неуверенно, избегая встречного взгляда?
Все показания Белова следователю необходимо было тщательно проверить.
И следователь начал проверять их.
Оказалось, что Белов лгал. В вечер, предшествующий краже, Лисицын был одет в плащ, кепку и ботинки, с шести до девяти вечера никуда из клуба не отлучался. Об этом показали многие свидетели. После десяти с Лисицыным всю ночь была Галина Комарова.
На следующий день Лисицын был вызван в СМУ в шесть тридцать утра и оттуда никуда не уходил до прибытия милиции.
Наконец, Юрий Красильников, который давал правдивые показания, узнав о показаниях Белова, возмутился:
— Он трус! Лисицын старше нас. Белов все хочет свалить на него. Не верьте ему, он давно носился с мыслью обокрасть кассу, и помощников, кроме меня, у него не было.
— Видите, как он врет, — продолжал Юрий, — махорку-то рассыпать придумал я, а не Лисицын. Его я никогда не видел. Только после кражи узнал, что его посадили. А на ручках дверей отпечатков пальцев все равно не было. Мы были в перчатках.
Оставалось соблюсти формальность: произвести очную ставку между Беловым и Лисицыным.
— Знаете вы друг друга, имеете какие-нибудь личные счеты?
— Знаем, — следует ответ, — личных счетов нет у нас.
— Белов, вы подтверждаете, что Лисицын предложил вам совершить кражу денег и сообщил, что в кассу деньги доставлены?