— Ну как тебе?
— Здорово!
— Не скромно? Все-таки не дворец из мрамора…
— Шутишь?! — Я рассмеялась.
Он вторил моему смеху. Выдохнув шумно, предупредил:
— Сегодня придется спать на полу. Если захочешь, поспим на улице. А завтра я сколочу нам кровать. Окрин сказал, что занавески, матрас, подушки, скатерти… В общем, я просил Елрех, чтобы она выбрала что-то для нас на первое время. Потом сама заменишь то, что тебе не понравится.
— И где все? — Я вытянулась на цыпочках. Елрех выбирала…
— Сложили в пристройке.
— Где? — голос прозвучал звонче.
— За домом.
Я бросилась туда, но не смогла выйти. Кейел перехватил меня за живот, не пропуская. Зелено-карие глаза сияли, привораживали. Улыбка на его лице пробуждала во мне небывалый восторг, ликование и готовность сделать что угодно, лишь бы она никогда не уступала место хмурости.
— Теперь я устраиваю тебя? — спросил довольным тоном. И сразу хмыкнув, опередил мои действия: — Не смей смеяться.
— Не буду, — с сомнением заверила я. Но все же сумела взять себя в руки. — Для тебя это так важно?
Кейел кивнул. Кивнула и я.
— Я не помню, когда была так счастлива.
— Выходит, у меня, наконец-то, все получилось.
Эпилог
Аня
— Аня, — прошептал Кейел.
Я промычала, ненадолго выходя из сна, но снова отключилась.
— А-аня, — простонал он спустя неизвестное время.
Я опять промычала и с трудом разлепила глаза. Вокруг стояла непроглядная темнота. Лунный свет самую малость проникал в комнату, найдя лазейку в виде узкой щели между занавесками. Где-то в лесу ухала сова. Или филин. Сколько бы Кейел ни пытался объяснить мне разницу, я ее быстро забывала. В его руках было тепло, а чувство сказки в последние периоды ни разу не покидало меня. Бывали трудности с обустройством на новом месте, где поблизости нет никого, кроме нас, но все выглядело пустяковыми проблемами. Одно лишь не давало нам покоя — его кошмары.
— А-аня, — простонал громче, едва не переходя на рык и убеждая меня, что мне не послышалось.
Рука на моем животе резко дернулась перед тем, как притянуть меня к себе крепче. Я успела перевернуться на спину и приложила ладонь к щеке Кейела. Он с силой стискивал зубы, разжимая немного, только когда звал меня. Мое имя искажалось и становилось пугающим для этого мира. Наверное, поэтому одни из первых их с Лери скандалов случились на этой почве. Она перепугалась, когда услышала, как парень, обиженный на всю Солнечную, зовет к ним Анью. Кейел рассказал мне об этом, когда его кошмары стали повторяться уже при мне. Скорее всего, притупленные временем чувства обрели новую силу.
Он вздрогнул всем телом, и я не стала больше тянуть с бесполезными поглаживаниями. Не мне ли знать, какими силами обладают сны. Их ложь не перехитришь, потому что в нее искренне веришь.
— Кейел. — Я осторожно растормошила его. — Я тут. Это дурной сон.
Он подскочил, приподнимаясь на локте. Осмотрелся, щупая подушку в темноте. Сжал мое плечо, потрогал волосы, щеку. Выдохнул.
— Духи Фадрагоса…
Упал обратно на подушку. Обхватив мою голову, притянул меня ближе. Уткнулся носом в волосы и крепко уснул. Я слушала его дыхание — спокойное, ровное — и успокаивалась сама. Пожалуй, кошмары, доводящие его по ночам до криков, можно считать небольшим осложнением после всего, что с нами случилось. Отделались малой кровью. К тому же кошмары с ним случались нечасто. И почти всегда повторялись: либо я жестоко убивала его, либо лишала сил и заставляла наблюдать за гибелью Фадрагоса, а затем бросала одного, либо между ним и другими выбирала других.
Я зевнула. Полежала немного, размышляя и вспоминая, в какой момент мы стали отражением друг друга, но быстро вернулся сон. Я прильнула к груди, где билось мое сердце, и уснула.
Кейел
Солнце заливало двор ярким светом. Макушки сосен качались под порывами ветра. Лес шумел птицами и зверьем. В этом месте все полнилось жизнью и силой, и порой мне казалось, что эта энергия наполняла и нас с Аней.
Я закончил сколачивать лестницу для нее — всего три ступени. Именно то, чего ей не хватало, чтобы снимать утварь с верхних полок на кухне. Вышел из мастерской, отыскал Аню взглядом. Она пожелала разбить немного грядок у дома, и теперь изо дня в день боролась с сорняками ради мелкого урожая. Сначала я хотел объяснить ей, что здешняя почва — не лучший выбор для выращивания овощей, никакие духи не насытят ее и не сделают плодородной. Но короткое восторженное «Хочу!» отбило все здравомыслие и у меня.