Для отметки я применял всегда полоску из материи, или шпагата, но часто и то и другое я успевал израсходовать, не закончив своего путешествия, и мне приходилось разрывать свой носовой платок или разрезать галстук, полученный к Новому году.
Неоднократно мне не оставалось ничего другого делать, как использовать шнурки от моих ботинок; когда я тащился затем по пыльной дороге домой, каблук моих башмаков ходил взад и вперед, как деревянная туфля китайца.
Но зато когда осенью я возвращался, то всегда снова находил отобранные мною растения (если только раньше их не нашла какая-нибудь корова или дикое животное), и тогда я чувствовал себя вознагражденным за свою работу, а моя мать и мои сестры мирились с исчезновением части моего туалета».
Письма ковбоя и других
В целях отвоевания от дикой природы новых и новых полезных растений надо принимать все меры к неутомимым поискам растений для культуры…
Мистер Бербанк каждый день получал много писем. Эти письма радовали его.
«Я с несколькими ковбоями пас здесь наверху скот, и нам пришло в голову обыскать пещерные жилища. Они очень красиво расположены и известны только ковбоям.
Мы разделили добычу, и я получил боб и одно маисовое зерно… Мне пришла в голову мысль испробовать счастье в качестве фермера, начать выводить из этого старого семени бобы и поставлять их на рынок; но затем я подумал, что Вы с вашим опытом можете лучше использовать их, — сделайте опыт с ними».
Вот отрывок из другого письма: «…Я отправился на поиски семян, о которых Вам писал, и нашел новый сорт каменистой дыни, которая растет в сырых местах… Так как она хорошо переносит сырую почву, то должна быть пригодна для опытов выращивания».
Письмо с африканской маркой: «Я надеюсь, что это зерно представит для Вас интерес. Когда я посетил гробницу старого Сетевайо, великого зулусского царя, я подумал о Вас».
Еще письмо, написанное детским почерком:
«Дорогой сэр!
В прошлом году кто-то сделал в нашем городе доклад относительно Вас и рассказал, как Вы скрещиваете цветы, оплодотворяя их цветочной пыльцой. Я пробовал проделать это с подсолнухом, и этой весной посаженное семя взошло, и какие получились подсолнухи! Такого разнообразия Вы никогда не видали. Мне хотелось бы, чтобы Вы их посмотрели. Мне одиннадцать лет, и я хотел бы делать то же, что и Вы; когда я буду старше, попробую и уже постараюсь этого добиться.
На приложенной фотографии Вы увидите меня и мою маленькую сестру рядом с подсолнухом.»
По этому поводу Л. Бербанк пишет: «Если бы у меня была комната такой величины, как моя любовь к детям, я бы наполнил ее их письмами, их множество у меня, и почти каждый день приносит новые. Я всегда отвечал на них или поручал другим на них ответить и не жалею о потраченном времени, бумаге и труде. Моя жизнь обогатилась благодаря общению с малышами, и я всегда считал себя счастливым, потому что у меня есть друзья — дети».
«Добровольцев, помогающих мне в моей работе, — пишет в письмах Бербанк, — можно насчитать тысячами, и многие из них обитают, так сказать, на краю света. Большинство моих помощников живет в Австралии, Новой Зеландии, Канаде».
Л. Бербанк так же, как и И. В. Мичурин, выводил новые сорта растений. Известны его кактусы без колючек, «маргаритки Шаста» с блюдце величиною, слива без косточки.
Кактусы без колючек.
На двух противоположных сторонах земного шара работали над созданием новых растений два ученых. Им присылали любители природы письма и семена, и их одинаково любили дети. Но судьба их была разная. Под конец жизни Лютеру Бербанку стали присылать письма, полные злобы и клеветы. В нем видели материалиста, дарвиниста и тем самым атеиста. «Зачем надо создавать новые растения? Если бы такие новые формы были нужны, то творец сам позаботился бы об их создании», — писали религиозные проповедники.
«Маргаритки Шаста».
Бербанка не признавали ученые, считая его самоучкой, садоводом, а созданные им замечательные растения — счастливой случайностью. Книги Бербанка и даже каталоги его садоводства в Америке не распространялись. Редко кто решался читать и хранить их у себя, как об этом писал один из профессоров Калифорнийского университета.
Работа Бербанка, основанная на законах природы, открытых Ч. Дарвиным, была объявлена ненаучной. В последние годы жизни Л. Бербанк был окончательно затравлен, что ускорило наступление его смерти. После смерти Лютера Бербанка не осталось его учения. Забыли о «калифорнийском волшебнике», «кудеснике», «чародее», «чудотворце растительного мира», как когда-то пышно называли Л. Бербанка в статьях и брошюрах, избегая более достойного названия — ученый.
У нас в СССР имя замечательного американского ученого Лютера Бербанка глубоко чтят и его работы вошли в сокровищницу биологической науки.
Один из племени злостных
На необозримых массивах, не занятых земледелием, точно золотые россыпи, разбросаны дикорастущие растения, которые ждут прикосновения руки советского человека.
Не все дикие растения приходится искать и привозить из-за три-девяти земель. Есть дикие растения, которые растут у порога жилища и напрашиваются на то, чтобы их взяли в культуру.
Культурные растения изнежены уходом человека и без его заботы погибают.
Дикие же растения чрезвычайно выносливы и быстро размножаются.
В полях растет пырей (Agropyrum repens — агропирум репенс) — один из самых злостных сорняков. Мало того, что одно растение дает десять тысяч семян, пырей размножается и почками корневища. Длина корневища пырея достигает 15 метров.
На площади в 1 квадратный метр может поместиться до 496 метров корневищ пырея, а на них — до двадцати шести тысяч почек. Чем больше режут корневища, тем лучше вырастает из них пырей. И болезням не подвержен он, вредители его не едят.
Земледельцы веками проклинали этот сорняк, называя его «чумой, или огнем полей». Поля иногда так зарастали пыреем, что хлебопашцы, выбившись из сил в борьбе с ним, бросали землю и переселялись на новые места.
Хорошо, если бы пшеница была такой выносливой и размножалась корневищами без посева! А ведь пырей считали одного с пшеницей рода — тритикум (Triticum).
«А почему бы не получить многолетней пшеницы?» — задал себе вопрос в 1928 году молодой агроном Н. В. Цицин (теперь академик) и стал скрещивать пшеницу с пыреем.
Его внимание привлекла замечательная жизненность пырея, и им было отмечено, что «наличие представителей пырея на всех трех континентах говорит о могуществе и выносливости этого дикаря, завоевавшего себе в процессе эволюции колоссальнейшие пространства».
Н. В. Цицин в течение многих лет упорной работы создал несколько сортов пшенично-пырейных гибридов. Один из них — № 599 — стали возделывать в нескольких областях Советского Союза. Созревает сорт № 599 на 6 дней раньше других.
У озимого сорта № 186 стебли, достигающие двух метров высоты, не полегают.
Он не поражается такими болезнями, как головня, даже при искусственном заражении. Он отличается наиболее крупным зерном.