Уже темнело, когда я почувствовал, что борт лодки снова дернулся. Мы скорчились и застыли, как мертвые, а десяток кабанов тем временем бесшумно, словно на пуантах, прошли по отмели и выстроились в ряд у самой воды. Старый кабан вошел в воду, потом бултыхнулся и поплыл, а остальные так и посыпались следом за ним. Мы высвободили нос лодки из кустов и принялись грести, как сумасшедшие, выбираясь на стремнину, которая подхватила нас и понесла в сторону плывущих животных. Лодка летела стрелой, но кабаны были уж на середине реки. Мы бешено работали веслами. Бахат внезапно изменил курс, стараясь отпугнуть кабанов от берега. Они повернули и поплыли по течению, нам удалось выиграть несколько драгоценных секунд, и мы их настигли. Когда мы налетели на них, передовые уже с треском ломились через кустарник, но замыкающие еще не доплыли до берега. Бахат наклонился и заколол одну свинью прямо в воде, а я бросил свое копье и попал в другую, уже вскарабкавшуюся до середины откоса. Она скатилась обратно в воду, и Пингас, выпрыгнув из лодки, схватил ее за хвост. Животное попыталось обернуться и отделаться от него, но тут копье Шингита без промаха поразило кабана прямо в сердце. Бахат уже потрошил свою добычу, а Пингас и Шингит, в то время как я подгонял лодку к берегу, взялись за вторую. Наступила ночь. Очень довольные нашей вечерней добычей, мы с громкими шутками плыли по течению, и Бахат весело дымил немного подмокшей самокруткой из пальмового листа.
Никто на свете не знает, почему кабаны мигрируют, откуда они идут и куда направляются. Они мигрируют не каждый год, и не всегда в одно и то же время, но предсказание Бахата сбылось точно, и целых два месяца они шли на север непрерывным потоком, словно сам дьявол гнался за ними по пятам. Во многих стадах бежали верещащие полосатые поросята не больше одной-двух недель от роду, а убитые нами животные все были в отличном виде и прежирные. Мужчины целые дни проводили на охоте, а Шереван и дети оставались в лагере и резали мясо и жирные шкуры, поджаривая куски в больших круглых котлах. Мясо и жир укладывали в банки из-под китайских галет, перевязывали ротановыми побегами и складывали под домами. Мясо, залитое жиром, остается съедобным несколько лет, и за два месяца у нас накопилась внушительная куча этих «консервов». В прежние времена свиное сало стоило на рынке очень дорого, но с распространением мусульманства и посадок масличной пальмы в Сабахе сбыт сала упал, поэтому наши запасы предназначались только для дусунских деревень.
Большую часть года в такую даль вверх по реке добирались редкие гости, но, пока кабаны переправлялись через реку, дусуны в лодках поднимались от своих кампонгов вверх по течению и устраивали на них засады. Крокодилы тоже стали спускаться вниз по течению вздувшейся от дождей реки, покидая свои тихие заводи с теми же кровожадными намерениями. Несколько раз мы замечали их грозные силуэты среди плавника, который несло мимо нашего лагеря, а порой по течению плыли и наполовину съеденные трупы кабанов со страшными ранами: крокодилы вырывали целые куски из их крупов и брюха и лакомились внутренностями.
В конце декабря я пролежал три дня в своей хижине — у меня на ноге был нарыв, но к рождеству я уже снова мог ходить. В лагере не оказалось свежих припасов, и мы взяли лодку и отправились на поиски чего-нибудь подходящего для праздничной трапезы. Пройдя несколько миль к западу, мы оказались у Буток-Бату, где река резко сворачивает влево, и оттуда пошли на веслах к югу.
Мы спугнули семейку выдр, которые резвились на берегу; они катались кубарем и кусались, гонялись друг за другом и съезжали с берега в воду, пока один выдренок не заметил нас и не испустил резкий свист. Пять черных гибких тел по-змеиному скользнули вверх по откосу и скрылись в джунглях. Немного спустя мы вышли из-за поворота как раз в тот момент, когда лодка, полная отчаянно гребущих дусунов, отчаливала от чего-то, что мы сначала приняли за громадный валун посередине реки. Но когда мы подошли ближе, то с удивлением увидели, что это только что убитая слониха. Небольшая дыра в боку, где толстую кожу пробили крупные свинцовые дробины самодельного патрона, и несколько глубоких ран от копий неопровержимо доказывали каким образом она была убита. Слониха увлекла за собой в реку вырванные с корнем кусты с того места, где она билась в последних предсмертных судорогах. Меня поразили убойная сила самодельного оружия и отвага людей, которые осмелились с таким жалким снаряжением напасть на самое могучее животное джунглей. Однако слоны находятся под охраной закона, и, когда мы повернули за следующую излучину, браконьеров и след простыл. Они, как видно, затаились в какой-нибудь из мелких проток, опасаясь, что я сообщу о них местному охотинспсктору. Они даже не успели срезать мясо со своей добычи.