Ввиду того что за подобные услуги плата не назначается, пациент должен поднести колдуну какой-нибудь дар, чаще всего курицу. И пренебрегать этим не следует, потому что колдун может не только изгнать хворь, но и наслать ее. Дусуны неукоснительно применяли поначалу свое средство от болезней. И только если оно не помогало, больного доставляли в больницу в Лахатдату или Тавау.
Дусуны — истинные анимисты, они верят в существование самых разнообразных духов и ужасных сверхъестественных существ. Как и другие племена Калимантана, они хранят целую мифологию — комплекс ярких легенд и притч, изустно передаваемый из поколения в поколение. Как-то поздним вечером, когда мы, сидя за ужином, ели курятину с рисом, один из мужчин вдруг вскочил, выбежал наружу, вопя во все горло, и принялся колотить сковородкой по железной бочке для воды, производя оглушительный шум и трезвон. Вся деревня тут же подхватила сигнал, и грохот распространился вдоль всей реки. Я спросил, по какому поводу подняли такой тарарам, и мой хозяин объяснил мне, что лаби-лаби — большая мягкотелая пресноводная черепаха — глотает луну и ее необходимо прогнать. Я вышел и увидел собственными лазами, что из луны, которая только что была полной, словно выхвачен солидный ломоть. Затмение продолжалось, захватывая все большую часть луны. Но, как только затемненная часть снова стала освобождаться от тени, в ночи прозвучал громкий пронзительный вопль «Буах кадиль!» (так называют плоды, которые отпугивают лаби-лаби), и вся деревня принялась кричать и распевать, колотя в свои звонкие гонги. Торжества в честь возвращения луны и посрамления черепахи продолжались до поздней ночи, и я, разумеется, не имел никакого права да и желания бороться с их заблуждениями.
Дусунские деревни совсем не похожи на более широко известные деревни с общинным домом, как в Сараваке. Каждая семья живет в собственном небольшом домике, ярдах в ста от ближайшего соседа. Кампонг располагается на берегу реки, и дома на сваях стоят так, что для них не опасно половодье. Несмотря на это, необычайно обильные разливы смывают и дома, и посевы, так что дусунам часто приходится начинать все сначала. Вокруг каждого дома земля очищена от леса, и на ней выращивается огромное разнообразие овощей и фруктов: тапиока, батат, кукуруза, ананасы, папайя, лайма, жгучий перец, гуаява, бетель и кокосовые пальмы. Ряды алых плодоносящих рамбутанов перемежаются ароматными мангустанами, горьковато-сладкими лансиумами, желтыми и красными бананами и пахучими дурианами. В грязи копошатся куры; собаки, козы и свиньи бродят по ладангам[10] в поисках пищи. Дальше расположены поля горного риса (пади), которые возделываются совместно несколькими семьями. Здесь выращивают горный рис, потому что он не нуждается в залитых водой полях и требует меньше ухода, чем равнинный рис (сава).
В каждом хозяйстве имеется хотя бы одна лодка — необходимое средство сообщения и орудие для ловли рыбы, которая в этих местах представляет собой главный источник животного белка. В кампонге всего четверо орантуа, то есть старост, и один деревенский голова, или оти. Эти люди исполняют обряды на свадьбах и похоронах и разрешают споры между односельчанами. Женщины обладают многими правами и распоряжаются своей собственностью после вступления в брак. Разводы здесь — обычное дело и не представляют никакой трудности. Женщина, желающая развестись с мужем, должна убедить деревенского оти в том, что муж совершил хотя бы одно из великого множества нарушений деревенской законности. Если его признают виновным, развод разрешается, и муж теряет свои ванг-казех, то есть «деньги любви», которые он уплатил отцу невесты перед свадьбой. Однако, если разводятся по инициативе мужа и он сумеет доказать, что согрешила жена, муж получает обратно почти все свои ванг-казех. Сумма, выплачиваемая за невесту, уменьшается в зависимости от ее возраста и числа предыдущих браков. Из-за частых разводов родственные связи дусунов оказываются очень запутанными, и все дети остаются с матерью, даже если она снова выходит замуж. У Бахата и Шереван уже были другие семьи, и, с тех пор как они поженились, они расходились и снова соединялись уже четыре раза!
Однажды вечером меня пригласили на деревенскую свадьбу. Невеста и жених, разодетые в пух и прах, восседали в тесной комнатке, набитой гордыми родичами невесты. Сюда приходили односельчане — принести свои поздравления перед тем, как присоединиться к общему пиру и веселью. Женщины пели и без умолку болтали, а мужчины тем временем сидели на корточках вокруг громадных горшков с напитком тапи попивая и обмениваясь шутками. Тапи приготавливают из перебродивших корней тапиоки, которые укладывают в горшки, покрывают слоем банановых листьев, а сверху заливают доверху водой. Поначалу напиток очень крепок, но затем его все больше разбавляют, доливая в горшок воду. Человек заранее решает, сколько он выпьет, и наливает в банку соответствующее количество воды. По мере того как он сосет тапи через бамбуковую «соломинку», его приятель доливает в горшок отмеренную воду. Это позволяет каждому точно знать, сколько он выпил, и возникают азартные состязания — кто кого перепьет, неизменно связанные с беспардонным «водным мошенничеством».