Мы стали подкрадываться в лесном сумраке к тому месту, откуда доносился рев, но там теперь царила тишина, я заметил два свежих гнезда. Несомненно, ночью там были оранги, но теперь гнезда опустели. Первым нам на глаза попался небольшой подросток, который безмятежно кормился всего в нескольких ярдах от нас. Услышав, как мы подходим, он удрал на более высокое дерево и с этой неприступной вышки визжал нам что-то, целуя свою руку, — такого удивительного представления мне еще не приходилось видеть. Впереди зашевелились ветви, и показался старый самец, который раскачивал невысокие деревца до тех пор, пока они не обеспечили ему достаточный толчок, чтобы он мог перепрыгнуть через промежуток между деревьями. Невдалеке, немного повыше, сидела толстенькая самочка. Оба взрослых оранга перебрались на дерево, стоящее отдельно, и принялись лакомиться папоротниками-эпифитами, густо облеплявшими сучья. Самец мало-помалу стал подбираться поближе к своей соседке и неожиданно бросился вперед и сгреб ее в объятия. Повизгивая от страха и удовольствия, она не сопротивлялась, и минут десять они без зазрения совести занимались любовью прямо у нас на глазах.
Они было снова принялись за еду, но тут, заметив, что мы подглядываем, пылкий любовник разразился яростным ревом и стал раскачивать сучья, протестуя против такой бесцеремонности. Его подруга воспользовалась возможностью удрать, но это не прошло незамеченным, и самец тут же бросился следом за ней. Юнец обошел нас сзади на почтительном расстоянии и присоединился к старшим, которые, судя по взвизгиваниям и сопению, снова предались супружеским ласкам. Мы последовали за счастливым семейством и успели подсмотреть еще несколько интимных моментов их жизни, но на крутом склоне земля буквально ускользала из-под ног, и мы, усталые, возвратились в лагерь, где еще мирно спали наши спутники.
Мне сказочно повезло: первые же встреченные на Суматре оранги спаривались у меня на глазах, а на Калимантане прошло несколько месяцев, прежде чем я увидел подобное зрелище. Я вообще волновался, не зная, стоило ли переносить работу с одного острова на другой и не лучше ли вернуться в Сабах и заняться сравнительным изучением знакомого района, но теперь все, казалось, говорило в пользу работы на Суматре.
Еще шесть дней наш путь проходил по широкой дуге среди гор. Когда стало совершенно невозможно добывать воду на высоких гребнях, мы были вынуждены спуститься обратно в долину, и у нас ушел целый день на спуск, который карте занимал всего одну милю, — настолько круты были склоны. Мне пришлось снять туфли и босиком карабкаться по скользким валунам предательских водопадов, и я очень скоро поранил и сбил ноги.
Мы нашли еще три группы орангутанов и сумели насладиться еще многими увлекательными сценами из их жизни. Один раз, когда лило как из ведра, ко мне грозно направился громадный орангутан, перемахивая с ветки на ветку. Я решил нагнать на него страху и побежал навстречу, размахивая полами своего плаща. Однако это не только не остановило, а скорее подстегнуло его, и громадное животное скатилось на землю и бросилось на меня в лобовую атаку. Я повернулся и побежал со всех ног, упал, вскочил и снова бросился наутек.
Наши припасы быстро таяли, но мы ловили рыбу в бурных горных речушках, и к концу похода все мы были в отличной форме после перенесенных суровых испытаний. Мне в жизни не приходилось путешествовать по такой трудной и изрезанной крутыми склонами местности, а наши рюкзаки были не из легких. Наконец мы покинули резерват и, опираясь на крепкие шесты, медленно перешли вброд сбивающий с ног поток реки Беркайль. На противоположном берегу тропа вилась по сказочной стране известняковых пещер и гротов. Хлипкие лестнички были перекинуты через зияющие пропасти, и вся местность казалась нереальной декорацией из сказки об Аладдине. Тропа выбегала на небольшую вырубку, где стояли двенадцать домиков на сваях, — это была деревня Бату-Катак (Лягушачья скала). Мы отпраздновали наше возвращение из джунглей: купили и тут же съели курицу, а потом устроились на ночлег в пустовавшей хижине.
Ни свет ни заря нас поднял на ноги невероятный шум и гам. Горящие фонари прыгали и качались, затем исчезали — это жители деревни спешили на место происшествия. В один из домиков заполз колоссальный питон, и хозяин с друзьями старался его изловить. Они хотели продать его красивую кожу и поэтому не тронули его, а заманили в старый мешок из-под муки. Я спросил, сколько они хотят за него, немного добавил к этой сумме и получил в полную собственность Сай-Росса (питон получил имя мукомольной компании), хотя и не имел ни малейшего представления, что делать со своим новым приобретением.