Волчья пара обзавелась логовом. Это была глубокая нора, вырытая в низине — укромное местечко, расположенное в скромных пределах границы между территориями соседствующих стай. Пока возможность иметь собственную независимую землю им не предоставлялась. Однако первый кирпичик их семьи уже был заложен. Они были основой этого фундамента. Наступление весны пробудило в хищниках наиболее тёплые и привязанные чувства. Проявились всяческие ухаживания и заигрывания, в то время как они неустанно держались друг друга. И уже в апреле Маска привела на свет четырёх волчат — их светлое будущее.
***
Остроклык в очередной раз отправился на охоту. Маска тихо лежала в норе. Пространство уютного волчьего логова наполнял писк щенков, закутавшихся в тёплой шерсти матери. Но внезапно завеса безмятежности спала. Волчица резко подняла голову, навострив уши. В её взгляде отобразилось тревога. Чуждый запах, от которого ясно веяло опасностью, привлёк её внимание. Этот аромат не был похож ни на один из тех, что можно было бы встретить в лесу. Все звери знали его. Он был как сигнальный маяк, предупреждающий о большой беде. Человек. Волнение обострило все чувства Маски. Её сердце бешено забилось в груди. Страх обволок её сознание — боязнь за жизнь потомства.
Появление людей было вполне объяснимо. Эта голодная зима и простое стремление выжить вынуждали многих пойти на огромный риск. Им некуда было бежать. Отсутствие пищи побуждало стаи спускаться к поселениям и нападать на местный скот. Люди не могли смириться с утратой своего имущества. В этих обстоятельствах облав никак нельзя было избежать. Ещё когда лежали сугробы красные флажки тянулись между деревьями броскими длинными линиями, а воздух то и дело сотрясали глухие хлопки выстрелов.
Маска поспешно встала на ноги. Её встревоженный взгляд устремился сквозь проход логова. Где-то вдали доносился еле слышимый собачий лай. Волчица не знала, как ей поступить — решиться покинуть нору или же затаиться и переждать, пока опасность минует. Но, возможно, именно бездействие могло погубить их всех. Она осторожно выглянула наружу. Убедившись в своей безопасности, охотница покинула логово, оставив волчат одних. Не представляя конкретных действий, она точно осознавала, что должна обезопасить своих детей. Маска петляла между стройными стволами деревьев, словно хотела запутать след и увести беду подальше от логова. Мимолётные потоки ветра, словно сканер, доносили ей информацию об общей ситуации. Но они не всё смогли ей передать.
Внезапно со стороны послышался хруст ломающихся веток, и в её сторону с лаем бросилась собака. Враг зашёл с подветренной стороны. Его появление было весьма неожиданным. Маска, взвизгнув, отпрянула назад. Её шерсть агрессивно взъерошилась, уши плотно прильнули к телу. Она выгнулась и озлобленно зарычала, оголив белые зубы. Пёс не прекращал надрывать глотку лаем. Он вертелся перед ней, словно не мог выбрать, с какой стороны зайти. Маска медленно попятилась. Столь мощный напор гончей жёстко теснил её назад. Из её пасти вырвался протяжный полухрип, и она отчаянно метнулась вперёд, вцепившись острыми клыками в шкуру псу. Подняв болезненный скулёж, тот рывком вырвался из хватки челюстей волчицы и ответно впился в её шею. Маска, взвыв, забрыкалась, пытаясь освободиться от хватки. Два зверя, будто юла, завертелись по кругу, поднимая клочья пыли. Ожесточённая бойня посекундно только лишь набирала обороты. Но в одно мгновенье лязг челюстей и протяжные стенания животных остановил одиночный выстрел, который, как гром, пронёсся по округе вместе с оборвавшимся вздохом волчицы.
Гул орудия привлёк внимание Остроклыка. Этот звук пробудил в нём испуг. Инстинкт самосохранения настойчиво говорил ему держаться как можно дальше от того места, откуда донёсся этот хлопок. Но нечто другое, предчувствие, убеждало его в обратном, ведь там, в том направлении было расположено их логово. И он бросился бежать.
Остроклык метнулся серым смазанным потоком из-за полосы деревьев. Волк остановился, осознав, что столкнулся с преградой. Растопырив чуть подрагивающие лапы, он склонил голову к земле. Уставший, он тяжело дышал. И тут время будто остановилось, когда ему удалось разобрать все детали картины, что предстала перед ним во всех ужасающих красках. Колышущиеся на ветру травинки частично скрывали фигуру присевшего на корточки охотника. Нарезавшая вокруг него круги гончая активно виляла хвостом, с большим интересом что-то вынюхивая. Рука охотника скользнула вниз, исчезнув на мгновенье. Через секунду человек поднял её. Остроклык увидел, как его ладонь, ухватившись за загривок, приподнимает застреленную добычу.
В один момент в серебряном взгляде хищника прочитались невыносимая боль вместе с дикой озлобленностью и непримиримостью. Он узнал Маску… Она не подавала никаких признаков жизни. Свет её ясных глаз потух. Простреленная пулей шкура окрасилась в алый цвет. Волк агрессивно зарычал. Он, облизнувшись, ощетинился, показывая кровожадный оскал вместе с матовыми дёснами. Оголённые скрежещущие клыки жаждали крови.
Пёс вновь поднял надрывный лай. Охотник быстро поднялся, передёрнув затвор ружья. Гончая незамедлительно бросилась в атаку. Словно вихрь, она налетела на волка. Два зверя сцепились. Рыча и брызжа слюной, они начали ожесточённо рвать шкуры друг другу. Остроклык вцепился псу в переднюю лапу мёртвой хваткой. Собака отчаянно завизжала, судорожно забившись. А волк всё продолжал ненасытно вгрызаться в её плоть острыми клыками, до тех пор, пока выпущенная из ружья пуля не просвистела над его головой, сверкнув точно молния. Брызнула кровь. Небольшие клочки шерсти взметнулись в воздух. Хищник болезненно взвизгнул и, разжав челюсти, метнулся в сторону. Пуля пробила ему ухо, поверхностно пройдясь по телу. Она задела шкуру на холке, оставив кровавую полосу. Пространство наполнил скулёж двух раненных существ. Остроклык завертелся в непонятках, а затем бросился в гущу леса, отступая.
Он бежал без передышки, пока не нарастил достаточно большую дистанцию. Погони не последовало. Его окружало безмолвие. Волк сменил бег на рысь. Высунув язык, он тяжело дышал. Внутри него яростно боролись несовместимые противоречия. Он ощутил страх и боль, но в то же время его тянуло вернуться к Маске. И всё же он её оставил… Того, что произошло, уже невозможно было изменить. Даже он, не человек, животное, не наделённое сознанием и способностью к мышлению, понимал это. После продолжительного скитания по округе, зверь вернулся в родное логово.
Волк с тяжёлым вздохом опустился на пыльную почву. Рана протяжно ныла. От запаха крови веяло смертью. Он почувствовал, как четыре жалобно попискивающих комочка инстинктивно уткнулись в густую шерсть на его животе. Они с выраженным отчаянием, скуля, пытались отыскать материнскую грудь, щедро кормившую их всё это время. Но самец не мог утолить их жажду. Извернувшись, он нежно облизывал взъерошенную шёрстку своего потомства. Всё, что сейчас было в его силах, это быть рядом и дарить им тепло, сколько это было возможно.
Близился вечер. Со временем всё стихло. И когда тьма сменилась светом утренней зари, возле Остроклыка тихо лежали четыре крошечных щенка, оборвав всякое движение и молящий зов. Слегка пошатываясь, он вышел наружу. Подавленный и обречённый, вновь оставленный всеми, будто бы навечно заклеймённый жить жалкой жизнью одиночки. И вновь средь сгустков мрака звучал тот самый тоскливый вой, наполненный лишь горем и тоской…