Впрочем, мы располагаем более конкретными данными относительно йети, чем рассказы местных жителей. Еще в 1915 г. на заседании зоологического общества было сделано сообщение о фактах, подтверждающих существование в Сиккиме неизвестной крупной человекообразной обезьяны. Следы, по заверениям шерпов, являвшиеся следами йети, находили неоднократно, измеряли и фотографировали. Томбаци видел йети и буквально отказался поверить собственным глазам. Наконец, было получено сообщение, что недавно в одном монастыре видели и сфотографировали скальп, являющийся, как утверждают, скальпом йети. Мы с нетерпением ждем присылки фотографий и нескольких раздобытых волосков; участники проектируемой экспедиции несомненно смогут сами осмотреть этот скальп.
Доказательства в пользу существования йети очень вески и, по-видимому, говорят за то, что мы имеем дело с обезьяной, более близкой к человеку, чем все до сих пор известные, или даже с очень примитивной формой человека. То что в Центральной Азии в доисторические времена жили первобытные формы человека, доказано многочисленными находками остатков так называемого пекинского человека (синантропа); возможно, какая-нибудь очень примитивная разновидность сохранилась до наших дней в виде карликовой расы рабов, обнаруженной путешественниками на тибетских склонах Восточных Гималаев, но никем научно не изученной. Поэтому нет ничего невероятного, что человекообразные обезьяны или обезьяноподобные люди когда-то жили в Гималаях. Вопрос, не являются ли йети остатками этого вида, уцелевшими благодаря отсутствию естественных врагов и недоступности области их распространения, требует еще дальнейших доказательств. Если экспедиции удастся привезти такое доказательство, это окажется замечательным вкладом в науку о человеке и его предках, важность которого трудно себе даже представить».
Находившийся в Индии Джералд Рассел все еще склонялся к идее «первобытного человека» и засыпал меня вопросами; на них, думается мне, даже Миллс не смог бы дать исчерпывающие ответы. Выдержки из одного письма Джералда, приводимые ниже, должны во всяком случае показать, как тщательно мы старались предварительно ознакомиться с вопросом;
«Было ли соотношение между длиной рук и ростом первобытного человека — в дальнейшем я буду называть его „он“ — такое же, как у нас, или нет? Был ли он покрыт длинной шерстью? Короткой шерстью? Подвергался ли он сезонной линьке? Менялся ли цвет его шерсти в зависимости от времени года или возраста? Были ли его ладони волосатыми? Имелись ли у него хорошо развитые и крепкие когти, которыми он мог бы рыть землю? Были ли у него волосы на голове гуще, чем на туловище? Обязательно ли должен был он иметь хорошо развитые когти на ногах? Ходил ли он наклонившись вперед, или совершенно прямо? Большие или маленькие груди были у самок? Какого цвета были у него глаза — светло-карие, темно-карие, серые или голубые? Прикрывал ли он свой помет? Если да, то каким образом и чем? Как он переносил дождь, снег? Впадал ли он в зимнюю спячку? Если он спал не в пещерах, то где? Спал ли он лежа, как современные люди, или сидя, как гориллы-самцы? Потягивался ли он и зевал, просыпаясь, или же сразу принимался за свои дела?
Изгоняли ли старых самцов? Болел ли он ревматизмом? Имелись ли у него жировые отложения на ягодицах? Был ли у него зачаточный хвост? Чем отличались его умственные способности от наших (по возможности подробнее)? Изучение развившихся и еще не развившихся участков мозга должно дать нам ключ. Ел ли самец один, или первым, или вместе с самкой? Подтягивал он листья и ягоды к себе, чтобы есть их, или срывал, или же делал все при помощи зубов? Сколько раз в день он ел? Сколько килограммов съедал? Что он ел? Над вопросом о пище следует подумать. Почти наверняка, подобно медведю и лангуру, он, к несчастью, ест все — ягоды, листья, корни, траву, личинки, насекомых и т. д. Впрочем, это может оказаться нам на руку. У снежного человека должны быть любимые кушанья. Сезон поспевания некоторых ягод растягивается надолго, другие быстро исчезают. На какой высоте они растут?