Через пещеры с вершины горы стекал ручеек. Он струился через рощицу у красных тополей, огибал плотно утрамбованную площадку, па которой чернели следы костров. Значит, люди здесь бывают часто.
— В самой глубокой пещере, где воздух на протяжении столетий не меняется, хранятся святые книги, — рассказывал Сези. — Однако видеть и читать их вправе лишь великие мудрецы… Никто из простых смертных не знает, что в них написано. Говорят, если их прочесть, можно узнать, откуда возник мир, человек, что нас ждет в будущем.
Айстис слушал рассказы Сези и думал: какое странное существо человек… Когда он жил дома, среди жемайтов, ему никогда не приходило в голову узнать, что представляют собой небо, земля, человек. Над этими вопросами он стал задумываться после того, как оказался в Риме. Побывав в Карфагене, в Александрии в Долине царей, около пирамид, он понял, что человек живет уже очень давно… Как велик мир! До его края никак не добраться! Да и есть ли этот край? Айстис усмехнулся, вспомнив сказку о Болоте, которую родители рассказывали детям у него на родине…
Несколько дней Сези был занят торговыми делами, и Айстис бродил по селению в одиночку. Однажды он, вернувшись, застал Сези за сортировкой янтаря.
— Янтарь! — не сдержался Айстис, беря в руки прозрачный кусок солнечного камня, как называли янтарь в его родных краях. И это прикосновение как бы снова перенесло Айстиса в прошлое. Мысленным взором он увидел берег, усеянный янтарем, Угне, собирающую янтарь…
— Электрон, — сказал Сези. — Так называли его римляне, или, по-нашему, яваны. Я слышал, что у электрона есть и другие имена. Хани, которые очень охотно покупают его у нас, именуют его фупо. Мастера вырезают из него богов, сжигают его во славу своих идолов. Я поменял электрон в Арикамеду…
«Наш янтарь, — подумал Айстис, — как далеко он путешествует! И как его только не нарекли…»
С юга, запада и севера прибывали новые караваны. Индийские купцы, в том числе и Сези, целыми днями торговались, меняли, покупали…
Каравана из страны ханей все еще не было. Айстис начал терять терпение. Здесь, в горах, ему не хватало леса, моря. Покрытые снежными шапками горные вершины, возвышавшиеся со всех сторон, нагнетали на него тревогу.
— А деревья здесь растут? — спросил он как-то у Сези.
— Растут, как не расти, — ответил тот, — ты же видел их около пещер…
Действительно, около пещер была небольшая роща. Но деревьев в ней было слишком мало для того, чтобы человек мог отдохнуть. Айстис стал осматривать окрестности — может быть, где-то есть леса? Однажды, направившись в южную часть поселка, Айстис увидел за скалами небольшой лесок из тенистых деревьев с серебристыми стволами и сочными зелеными листьями. Было жарко, люди отдыхали дома, и в лесочке, похоже, никого не было. Айстис свободно разгуливал один, радуясь, как шевелятся листья от дуновения ветра, удивляясь, как много попадало на землю плодов, напоминающих лесную ежевику. Несколько таких плодов он поднял с земли и положил в карман. Будет, что вспомнить…
Походив по лесочку, юноша повернул к дому. Не успел он пройти и нескольких шагов, как к нему подбежали невесть откуда взявшиеся вооруженные люди, сбили с ног и крепко связали за спиной руки. Его обыскали и, обнаружив в кармане плоды, разразились криками, стали избивать, потащили в пещеру, высеченную в откосе горы.
Айстиса втолкнули в пещеру с такой силой, что он упал и сильно ушибся. Придя в себя, он увидел, что это не такая пещера, какие были в Пещерном Храме: в ней было темно и грязно, стены покрыты плесенью. Над Айстисом склонился какой-то человек. Он что-то говорил ему, повторяя слова по нескольку раз. Айстис отрицательно покачал головой и сказал по-латыни, что не понимает его слов. Незнакомец сразу оживился и спросил тоже по-латыни:
— Вы говорите на яванском языке?
— Немного.
— Прекрасно! Я тоже немного говорю на нем… Как вы попали в ханьскую тюрьму? За что? Ведь вы не здешний?
— Я прибыл с юга. За что меня бросили в пещеру, не знаю. Я гулял в рощице, когда на меня набросились эти негодяи!
— В рощице? Какой рощице? Не в шелковичной ли? — забеспокоился человек, лицо которого Айстис в полутьме не мог разглядеть. Он только догадывался, что человек этот не старый, сильный, высокий.
— Там, у озера… — теперь уже Айстис сам встревожился, еще не понимая, почему за прогулку по рощице он попал в тюрьму.
— Все ясно! Вы, вероятно, брали семена?
— А что? Нельзя?
Человек помолчал, затем сочувственно произнес:
— Боюсь, что вы оказались в очень тяжелом положении. Уже на протяжении многих веков по всей Великой ханьской империи, на краю которой мы сейчас находимся, выращивают шелковичные деревья. Их листьями выкармливают редких бабочек, у которых белые крылышки и серебристое тельце. По виду они самые обыкновенные, а польза от них огромная! Гусеницы этих бабочек весьма прожорливы. Их нужно двенадцать раз в день кормить нарезанными листьями. Съедают гусеницы столько же, сколько сами весят, поэтому быстро растут. Подросшие гусеницы выделяют слюну, которая застывает на воздухе и превращается в шелковую нить! Одна гусеница выделяет столько нити, что ее длина в вытянутом виде составляет свыше шести тысяч пядей! Гусеницы наматывают эту нить на себя. Чтобы размотать ее, гусеницу держат в парах. Она погибает, и тогда нить разматывают. Из этих нитей ханьские ткачи изготавливают удивительные ткани — шелка, которые невероятно дороги. Не каждый король в состоянии купить шелк! Хани никому не разрешают собирать семена шелковицы и гусениц шелкопряда, чтобы никто не вздумал выращивать эти деревья и выкармливать шелкопряда. Всех, на кого падает подозрение в намерении украсть тайну, хани наказывают… Вот в чем ваша беда!