Стог пылал. Звенели мечи. Неизвестно, чем бы закончилась стычка, если бы не лошади. Испугавшись огня, они, сорвавшись с поводьев, бросились в воду и так наклонили плот, что тот перевернулся. Оказавшись в воде, Айстис в ужасе подумал: в каком направлении плыть? Плот поворачивался то в одну сторону, то в другую, и он уже был не в состоянии определить, где нужный ему берег. Юноша плавал по кругу, пока рядом с ним не оказался человек.
— Куда плыть? — спросил Айстис, полагая, что это Гудрис.
Вместо ответа он услышал проклятия, а затем увидел и нож.
Пловец приближался к нему.
Легионер! Айстис устремился в сторону. Но легионер передвигался стремительно. Айстис слышал за спиной его порывистое дыхание… Надвигалась неминуемая смерть.
Айстису нечем было обороняться. Его оружие ушло на дно, когда плот перевернулся. Но он легко не сдастся! Юноша повернулся лицом к римлянину…
Однако схватиться им не довелось. Легионер вскрикнул и погрузился в воду, словно какая-то рыба увлекла его за собой на дно.
— Что ты медлишь? Скорее к берегу! — прокричала Кая, вынырнувшая на том месте, где только что скрылся под воду легионер.
Она первой подплыла к лесу, который темной громадой возвышался слева. Теперь уже Айстис, придя в себя, понял, куда нужно плыть: направление подсказывало течение.
Подплыв к берегу, он увидел Гудриса и дядю Добружа.
— Ну и молодежь! Свидание назначили в реке… Красивая пара!
Айстис поблагодарил Каю и попросил перевести слова Добружа. Она, растерявшись, пояснила:
— Ну, он сказал, что мы… опоздали, как со свидания…
Некоторое время сидели молча, нужно было собраться с силами. Лошади, видно, погибли.
— Идите до первой дакской заставы, — посоветовал Кае Добруж. — До нее недалеко. А я здесь устроюсь. Огляжусь, авось от меня будет польза. На ту сторону мне дорога уже заказана.
Добруж показал на огненный столб, который взмыл ввысь на той стороне Дунавия:
— Римляне предали огню мою усадьбу…
Попрощавшись с дядей Добружем, гонцы направились к дакскому пограничному посту.
Их встретил высокий смуглый воин с усами. Он был в кольчуге, с кинжалом, подвешенным к поясу.
Воин взглянул на пропуск, который предъявил Гудрис, переговорил о чем-то с Каей. Вскоре привели коней. Гудрис, Айстис и Кая тотчас же сели на крепко сложенных длинноногих лошадей, покрытых попонами, как у римлян, и отправились дальше. Кая поторапливала спутников. Все трое без отдыха мчались на северо-восток. Только когда зарделась заря, Кая остановила коня:
— До столицы Дакии — Сармизегетузы — еще далеко. Надо передохнуть…
Путешественники отпустили коней пастись и принялись разминать отекшие ноги. Лучше всех чувствовала себя Кая.
— Где ты всему этому научилась? — удивился Айстис и добавил: — Свистеть, драться, плавать, ездить верхом?
Вместо ответа Кая вскочила на коня, и мужчинам ничего другого не оставалось, как последовать ее примеру.
Девушка вела их за собой с вершины в долину и снова на вершину, по выступам над черной бездной, из которой доносился грохот падающей воды.
— Орештия. — Кая обвела рукой вокруг. Увидев, что Айстис с удивлением разглядывает синие горы, покрытые зарослями елей, башни, сооруженные на вершинах самых высоких холмов, усадьбы, окруженные насыпями, она добавила: — Орештия — сердце Дакии! Моя родина…
— Ты из даков?
— Разве это не видно?
Айстис умолк. Но Кая не переставала удивлять его. Она приветливо беседовала со встречными людьми, тоном приказа успокаивала часовых, которые останавливали путников. Когда начальник одной заставы стал расспрашивать их с особой придирчивостью, Кая отозвала его в сторону и что-то ему показала. Он в мгновение ока изменился, стал кланяться до земли…
— Далеко ли еще? — поинтересовался Айстис.
— Не очень. Но мы остановимся в Костечи. Это наша первая крепость…
Впереди, на вершине холма, были видны высокие стены. Холм был опоясан несколькими огромными земляными насыпями. Проникнуть внутрь крепости можно было лишь через узкие ворота у подножья.
Стоило Кае подскакать к воротам, как они распахнулись, словно охрана уже ждала их. Оставив коней у ворот, они стали подниматься по узкой мощеной тропинке, минуя еще пятеро ворот.