Их разбудил Сальвий, сообщив, что Осидий в честь гостей дает торжественный обед, на который он пригласил известных людей, пользующихся в городе всеобщим уважением.
В гостиной беседовали между собой примерно двадцать мужчин. Они расположились полулежа на красиво отделанных резьбой скамьях, составленных полукругом. У римлян бытовал обычай пировать полулежа в специально для этого предназначенных глубоких креслах.
Среди них находилась только одна девушка. Она полулежала на кресле Осидия, подвернув под себя ноги, и оглядывала всех большими черными глазами.
Время от времени девушка откидывала с лица длинную прядь черных волос, всем своим видом показывая, что знает себе цену. Ее изящество еще более подчеркивалось белым нарядом и золотым обручем на голове. На груди переливался искорками светло-коричневый камень.
Слуги, которые стояли за каждым креслом, подавали еду и напитки с больших золотых и деревянных тарелок, которыми был уставлен весь стол.
Обед начал Осидий. Он отлил несколько капель вина в честь богини Исиды, затем приветствовал жемайтов, представив их присутствующим. Со всех сторон на них устремились любопытные взгляды. Особенно внимательно их разглядывала девушка.
Сальвий показал жемайтам различные блюда и объяснил, что они собой представляют, расспрашивал, чего бы им хотелось, предлагал. Выбор был велик: яйца, устрицы, улитки, маринованная рыба, салаты… Затем последовали жареный аист, павлин, павлиньи языки, оленье и собачье мясо, множество самых разных пирогов, нескончаемое количество фруктов, маринованные и соленые грибы. Гудрису особенно понравился мед.
— Он не хуже того, что я собираю в дуплах старых деревьев, — сказал он соседу, совершенно не задумываясь над тем, что тот его не понимает.
Вокруг пирующих ходили слуги с сосудами воды и полотенцами. Каждому желающему они обмывали руки.
Когда на стол подали сладкие блюда, в гостиную собрались музыканты. Они играли и пели веселые песни.
После еды Осидий пригласил всех перейти в соседнюю комнату. Вдоль стен, украшенных картинами, стояли мягкие сиденья. Напротив них на низких столиках — сосуды с фруктами и напитками.
Расселись, где кому удобнее. Айстис все поглядывал на девушку.
Подошел Сальвий и тихонько прошептал ему на ухо:
— Номеда…
Сальвий ничего не успел объяснить: девушка кивнула головой Айстису, приглашая подойти. Она подвинулась, чтобы хватило места рядом с ней. При этом девушка не обращала внимания на то, о чем ей толковали нарядно одетые юноши.
— Она спрашивает, успели ли вы уже ознакомиться с городом? — перевел Сальвий.
Айстис ответил, что они лишь сегодня приехали и еще не было времени где-нибудь побывать. Но он надеется, что Сальвий им покажет…
Сальвий перевел. Номеда улыбнулась:
— Сальвий сам ничего не знает! Я покажу город! Приходите ко мне завтра! Когда солнце поднимется выше…
Айстис встал и поклонился Номеде. Она еще что-то сказала Сальвию, затем подошла к Осидию, видимо, попрощалась с ним, и направилась к двери. Уже стоя у порога, она еще раз взглядом разыскала Айстиса…
Назавтра утром жемайтов снова пригласил к себе Осидий:
— Я вынужден огорчить вас. Корабль на север будет только через несколько месяцев. Чем вы хотели бы заняться в это время?
— Мне хотелось бы познакомиться с людьми, которые занимаются торговлей с севером, — подумав, сказал Гудрис.
— Это нетрудно. Такие люди у нас есть. Они уже заинтересовались вами, узнав, что вы прибыли с севера, где много янтаря. Полагаю, вы найдете с ними общий язык… А тебе, юноша, чем бы я мог помочь? — обратился Осидий к Айстису.
— Я хотел бы познакомиться с вашим краем… Увидеть, чем богат этот город, слава о котором разносится так далеко.
— Эту просьбу выполнить еще легче, — ответил Осидий. — Тем более что провожатого ты уже успел себе найти! — Он сдержанно, но вместе с тем озорно улыбнулся. — Она узнавала, не забыл ли ты о вчерашнем разговоре… Эх, молодость!
Айстис покраснел.
— Сальвий тебя проводит… А мы займемся торговлей.
Невдалеке от дворца бывшего императора Августа, между вьющимися растениями, Сальвий разыскал вход во двор, напоминающий усадьбу Осидия, но поменьше.
Стоило им с Айстисом войти, как послышался гортанный голос:
— Сальве! Сальве! Сальве!
Это приветственное слово повторяла крупная птица с яркими перьями и изогнутым клювом.
— У вас птицы умеют разговаривать? — с удивлением спросил Айстис, никогда не видевший попугая.